В 1929 г. индустриально развитые страны поразил невиданный экономический кризис. Руководители СССР восприняли его как долгожданное начало всеобщего и окончательного крушения капитализма. Они были уверены, что массовое разорение и безработица, настроения безнадежности и отчаяния, охватившие крупнейшие страны Европы и Америки, неизбежно должны привести к целой серии социальных взрывов, к социалистическим революциям, подобным российской.
Коммунисты с самого начала рассматривали СССР как стратегическую базу мировой революции, и поэтому многих вдохновила идея накануне решающих столкновений нарастить социалистическому государству «мускулы» — в кратчайший срок превратить СССР из преимущественно аграрной страны в великую военно-промышленную державу, не считаясь ни с какими жертвами.
Из колхозной деревни хлеб можно было получать практически даром, и деньги, которые при нэпе государство тратило на закупку крестьянского зерна, были пушены на индустриализацию.
Кроме того, «социалистические преобразования» в сельском хозяйстве дали огромное количество рабочих рук ссыльных, заключенных и переселенцев. Разорение деревни давало также и большую экономию на строительстве промышленных гигантов — хлынувшая на новые стройки масса крестьян готова была работать за любую, пусть даже самую нищенскую плату.
С началом «развернутого наступления социализма» перестали церемониться и с горожанами; рабочие и служащие должны были отдавать по месячной зарплате (а то и по две), покупая облигации государственного «займа индустриализации» (такие «добровольные» пожертвования населения многократно превышали доходы, которые казна получала от государственной промышленности). Резко возросло производство водки, и в госбюджет в невиданном прежде количестве потекли «пьяные» деньги. Но всех этих средств всё равно не хватало на гигантское строительство, и государство принялось активно печатать для своих нужд бумажные деньги; покупательная способность рубля уменьшалась, а вместе с нею уменьшалась и реальная зарплата всех работников.
Но все эти дополнительные доходы, которые государство вытягивало у населения, годились только для внутреннего употребления — для того, чтобы оплатить рытье котлованов и возведение стен новых заводов. Для закупки же станков, оборудования, технологий требовалась валюта, которую мог дать только экспорт. За границу вывозились все ресурсы и ценности, какие только можно было найти в стране и продать за валюту; по явно заниженным ценам экспортировались меха и лен, лес и нефть, зерно и шедевры искусства из Эрмитажа, иконы и драгоценности Алмазного фонда.
Практически вся экспортная выручка шла на закупку западного промышленного оборудования, в том числе целых предприятий с новейшей технологией. В 1931 г. СССР закупил на мировом рынке треть продававшихся там машин и заводского оборудования, а в 1932 г. — половину.
Все силы и средства были брошены на развитие тяжелой промышленности. Одновременно было начато строительство полутора тысяч новых крупных предприятий металлургии, машиностроения, химии, энергетики, угольных и рудных шахт и разрезов; количество строек увеличивалось ежегодно.
За две первые пятилетки ценой огромных жертв и лишений всего населения в стране было построено свыше 9 тыс. новых предприятий. Они обеспечили в первую очередь рост военной мощи государства, причем в масштабах, явно превышавших чисто оборонительные потребности. Практически с нуля было создано танко-, самолето-, автомобилестроение; широко развернулось производство артиллерийских систем и боеприпасов, строительство военно-морского флота.
По количеству вооружения Красная армия уже в середине 1930-х гг. стала сильнейшей армией мира.
По добыче угля и руд, по выплавке металла, по производству электроэнергии СССР сравнялся с ведущими европейскими странами (имеется в виду общее, валовое производство; производство же на душу населения было во много раз меньше, чем в развитых странах).
Созданный в ходе индустриализации комплекс предприятий тяжелой промышленности мог помочь и техническому перевооружению отраслей, работавших непосредственно на население, но внимания (и капиталов) этим отраслям уделялось несравнимо меньше, чем военному производству. Исключением был массовый выпуск сельскохозяйственной техники, который позволил государству полностью контролировать сев, уборку и вывоз урожая из колхозов: все трактора, комбайны и грузовики были сосредоточены на государственных машинно-тракторных станциях (МТС), которые работали по собственным планам и графикам.