Западное побережье оз. Байкал в хуннское время

(по материалам могильника Цаган Хушун-П)

А. В. Харинский, А. М. Коростелев Иркутский государственный технический университет Иркутск

Введение

Конец I тыс. до н. э. характеризуется формированием на западном берегу Байкала елгинской культурно-исторической общности, одним из показательных элементов культуры которой выступает погребальный обряд. Умерших располагали в могильной яме на боку с подогнутыми ногами, головой ориентировали на юго-восток. Над ямой сооружалась каменная кладка овальной или четырехугольной формы [Горюнова, 1993; Горюнова, Пудовкина, 1995; Харинский, 2001; 2002; 2003]. Имеющиеся к настоящему времени данные позволяют считать, что елгинский погребальный обряд начал формироваться в Южном Забайкалье в V—III вв. до н. э. на основе культурной общности, оставившей захоронения сотниковского типа [Харинский, 2006]. В III-II вв. до н. э. сотниковцы мигрируют в Предбайкалье, Баргузинскую котловину, район Еравнинских озер, в долины Онона и Ингоды. С конца I тыс. восточнозабайкальская и предбайкальская группы сотниковцев развиваются самостоятельно. Первая из них становится основой для формирования носителей дарасунского погребального обряда, а вторая — для елгинцев и пришедших им на смену на побережье Байкала черснхынцев [Харинский, 2001, с. 106-107].

Вероятно, причин, обусловивших миграцию сотниковцев из Южного Забайкалья, было несколько и одна из них связана с изменившейся в это время внешнеполитической ситуацией. В конце III в. до н. э. в Центральной Азии складывается первая «кочевая империя». Ее основатели — хунну — подчинили своей власти многие центральноазиатские и южносибирские народы. Некоторые из них, не желавшие подчиняться завоевателям, пытались скрыться в малопривлекательных в хозяйственном отношении районах на периферии «кочевого мира». Среди них были и предки носителей елгинского погребального обряда.

Хунну не пытались закрепиться на территории лесостепного Предбайкалья, занятой елгинцами. На это указывает отсутствие к западу от Байкала захоронений, выполненных с учетом хуннской погребальной традиции. Вероятно, отдельные районы Предбайкалья периодически облагались данью, но такой вид эксплуатации, безусловно, носил временный характер. Свидетельств постоянного пребывания хуннских гарнизонов к западу от Байкала не обнаружено [Харинский, 20046; 2005]. Однако культурное влияние хунну на народы, проживавшие вблизи границ их державы, было значительным. Многие вещи, находимые на археологических памятниках елгинской эпохи Предбайкалья, имеют явное хуннское происхождение. Поэтому вполне правомерно рассматривать культурно-исторические процессы, протекавшие в Южной Сибири в конце I тыс. до н. э. — начале I тыс. н. э., как часть истории народов Центральной Азии и соотносить их с хуннским периодом, или временем.

Изменение погребального обряда, фиксируемое у потомков сотниковцев в Предбайкале, вероятно, было обусловлено влиянием на них со стороны носителей культуры плиточных могил и бутухейцев, с которыми они соседствовали на некоторых участках байкальского побережья более ста лет. Под их воздействием восточная ориентировка сотниковцев меняется на юго-восточную, а надмогильные кладки стали плоскими 1-2-слойными, как у бугухейцев. Изменения, произошедшие с сотниковцами на западном берегу Байкала, привели к формированию новой культурной общности — елгинской.

Елгинские захоронения отмечены в четырех районах Предбай-калья: в Ангарской долине; на Верхней Лене; на Северном Байкале; в Приольхонье. На северо-западном побережье Байкала появление ел-гинских захоронений, вероятно, носило эпизодический характер. К настоящему времени в этом районе известно три елгинских захоронения, которые предварительно датируются II в. до н. э. — 1 в. н. э. Они не образуют отдельных могильников, а соседствуют с синхронными им бугухейскими погребениями, которые количественно преобладают над ними. Вероятно, появившиеся в конце I тыс. до н. э. на северном берегу Байкала носители елгинских погребальных традиций уже к началу I тыс. н. э. растворились в среде местного — бутухейского населения [Харинский, 2004а; Коростелев, Харинский, 2010]. В отличие от северного побережья Байкала, в Приольхонье елгинский погребальный обряд стал доминирующим уже во II в. до н. э. На елгинских некрополях этого времени не встречено захоронений другого типа. Погребальный обряд, предшествовавший в Приольхонье елгинцам -плиточные могилы, фиксируется в этой части байкальского побережья только до III в. до н. э. [Туркин, 2003; 2004].

Могильник Цаган Хушун-II

К настоящему времени крупнейшим елгинским могильником в Приольхонье является Цаган Хушун-II. Он находится в 1,25 км к юго-востоку от с. Курма, в восточной части мыса Цаган Хушун. С востока, запада и юга мыс омывается водами Байкала, а с севера — галечной косой соединяется с материком. Мыс Цаган Хушун состоит из двух примыкающих друг к другу холмов, образующих единую гряду, ориентированную по линии север — юг (рис. 1). Северный из холмов мыса представлен скалой, сложенной из мраморовидных пород. Южный холм по своим размерам крупнее северного. Его высота 15,6 м над уровнем оз. Байкал. С запада и востока к нему примыкают выположенные площадки, разделенные грядами скальных выходов на несколько микролощин. Перешеек, расположенный между холмами, возвышается над Байкалом примерно на 2 м. Он постепенно разрушается в результате волноприбойной деятельности озера. Мыс покрыт степными ассоциациями растений. В его восточной части имеется одиноко растущая лиственница.

К востоку от южного холма мыса Цаган Хушун находится две микролощины. В северной из них в 1992 г. А. В. Харинским обнаружены каменные конструкции, напоминавшие по своим пропорциям надмогильные кладки. Памятник получил название Цаган Хушун-II. Еще два местонахождения искусственных каменных кладок зафиксировано в северной и западной части мыса (Цаган Хушун-I и III). С 2000 г. на могильнике начались раскопки. В ходе визуального осмотра, а впоследствии и земляных работ захоронения выявлены и в южной микролощине. Между северной и южной микролощинами располагается гряда скальных выходов шириной около 10 м. Нумерация захоронений в обоих микролощинах велась раздельно, поэтому за южной частью могильника закреплен литер «а», а за северной — «b». К 2010 г. северная часть могильника была полностью исследована. Данные, полученные в результате этих раскопок, будут рассмотрены в первой из обобщающих работ по могильнику Цаган Хушун-II. На участке «а» около трети перспективной для поиска захоронений площади еще не вскрыто, поэтому материалы из этой части могильника будут опубликованы позже.

Участок «b» могильника приурочен к северной из микролощин, расположенных в восточной части мыса Цаган Хушун. Его длина около 60 м, ширина — 15-20 м. Северо-восточный конец микролощины выходит к скальному обрыву, спускающемуся к Байкалу, а юго-западный упирается в холм, находящийся в южной части полуострова.

С северо-запада микролощина ограничена скальной грядой, являющейся продолжением холма. С юго-востока и юга ее окаймляют гряды скальных выходов. Сверху могилы перекрывались каменными кладками. Большая часть из них разрушена, поэтому до раскопок определить их пропорции и соотношение с ямами достаточно сложно. В ходе раскопок выяснялось, что часть скоплений камней, первоначально принятых за надмогильные кладки, таковыми не оказались. Под ними не обнаружены ямы. Во избежание путаницы было решено за каждым скоплением камней, напоминающим надмогильную конструкцию, независимо от того, располагается под ним яма или нет, закреплялось название «комплекс» и присваивался порядковый номер. Для того чтобы выявить все искусственные сооружения могильника, раскопки на нем велись сплошными площадями. Общая вскрытая площадь на участке «b» составила 282 кв. м.

С 2000 г. на участке «b» расчищено 28 каменных кладок и 27 ям (рис. 2). Если кладку можно было соотнести с одной из ям, то они обозначались единым номером. Под кладками комплексов № 8 и 9 ямы не обнаружены. Над ямами комплексов № 6, 20-22 не были выявлены каменные конструкции (табл. 1-2).

Таблица 1

В 19 ямах могильника обнаружены человеческие кости, в 17 комплексах найдены артефакты. В яме комплекса № 4 находилось непотревоженное погребение. Каменные кладки и ямы на участке «b» располагаются полосой вдоль микролощины, ориентированной по азимуту 30°. Они состоят из трех групп, каждая из которых характеризуется компактным расположением искусственных конструкций. Расстояние между отдельными группами более 3 м. Внутри территориальных групп расстояние между комплексами составляет от 0,4 до 3 м. Центральная группа включает комплексы № 1-11, 16-21, северо-восточная группа — № 12-15, юго-западная — № 22-28. Наиболее компактно ямы располагаются в центральной и северо-восточной группах участка «Ь». Более разрозненно они локализуются в юго-западной группе. В ней выделяется северо-восточная часть (комплексы № 22-26) и юго-западная (комплексы № 27-28), которые можно рассматривать и как отдельные участки.

Таблица 2

Комплекс № 1.

Кладка овальной контурной формы размером 1,5×3,1 м, ориентирована длинной осью по линии СЗ — ЮВ, плоская, 1-слойная. Под кладкой располагалась яма яйцевидной формы размером 1,0×1,6 м, глубиной 0,3 м. К юго-западу от кладки обнаружены фрагменты керамики с оттисками шнура с внешней стороны, орнаментированные несколькими рядами круглых вдавлений (рис. 9 — 1). К западу от кладки найдена бронзовая ременная пряжка (рис. 5 — 9).

Комплекс № 2.

Кладка овальной незамкнутой формы размером 1,7×2,6 м, ориентирована длинной осью по линии СЗ — ЮВ, плоская, 1-слойная. Под кладкой располагалась яма яйцевидной формы размером 0,90×1,85 м, глубиной 0,36 м. На дне ямы найдены фрагменты человеческого черепа.

Комтекс № 3.

Кладка овальная неплотная размером 1,15×1,25 м, ориентирована по линии СЗЗ — ЮВВ, плоская, 1-слойная. Под кладкой располагалась яма овальной формы размером 0,55×0,74 м, глубиной 0,18 м. На дне ямы найдена бедренная кость человека.

Комтекс № 4.

Кладка четырехугольной формы размером 1,4×1,7 м. Камни уложены неплотно, в 1 слой (рис. 3 — 1). Под кладкой располагалась яма овальной формы размером 0,7×1,5 м, глубиной 0,4 м. Перекрытие ямы представлено 1-слойной каменной кладкой (рис. 3 — 2). Под камнями надмогильного перекрытия зафиксировано внутримогильное перекрытие, состоящее из трех продольно уложенных жердей диаметром 8 см (рис. 3 — 3). Их края опирались на небольшие уступы, имевшиеся в поперечных стенках ямы (рис. 3 — 4). На дне могильной ямы обнаружен костяк женщины (adultus) (рис. 3 — 5). Дно ямы прямоугольной формы размером 1,5×0,70 м.

Погребенная располагалась на правом боку, с согнутыми в коленях ногами, ориентирована головой по линии с азимутом 115°. Руки умершей скрещены в нижней части груди, кисти опущены вниз (рис. 3-6). У северной стенки ямы напротив тазовых костей найдены железный петельчатый нож, развернутый острием на юго-восток (рис. 5 — /), ложечковидная подвеска (застежка), ориентированная округлой частью на север (рис. 5 — 4), и железные обоймы (рис. 5-5, 11). В районе тазовых костей обнаружена железная трубка, трапециевидная пряжка из бронзы (рис. 6 — 3) и железное шило с кольцевым навершием (рис. 5 — 2). У левого суставного отростка нижней челюсти найдена позолоченная бронзовая серьга (рис. 5 — 13), крепившаяся к левому уху. Вдоль нижней челюсти располагались 22 бусины, составлявшие нить, в центре которой находилась бронзовая подвеска с изображением хищника (рис. 3 — 8; 5 — 3). Ближе к подвеске — круглые сердоликовые бусы янтарного цвета (рис. 6-6, 7, 9, 10, 13, 14), за ними следовали шестигранные сердоликовые бусы, шестигранные бусины из сургучно-красной яшмы (рис. 6 — 15), уплощенные шестигранные сердоликовые бусины (рис. 6 — 16) и белые круглые пастовые бусины, покрытые сверху в несколько слоев клеевой корочкой (Минералогический состав бус определен минерологом ГФУ ГП «Иркутскгеология» Еленой Александровной Божиной.). Под тазом погребенной найдены две железные сферические пуговицы (рис. 5-7, 10) и две ложечковидные подвески (застежки) из бронзы (рис. 5 — 5, 6). К югу от локтевого сустава правой руки найдены остатки кожаного пояса, на который с помощью кожаных ремешков крепились две трапециевидные пряжки из бронзы (рис. 6 —1, 2). К одной из них на витом ремне подвешено бронзовое кольцо (рис. 3 — 7; 6 — 4). Еще два кольца — железное (рис. 6 — 5) и бронзовое (рис. 6 — 8), располагались между бронзовыми рамками. Под кистью правой руки найдена бронзовая четырехугольная поясная бляха (рис. 5 — 12), прикреплявшаяся к левой стороне пояса с помощью кожаного ремешка, который продевался через два круглых отверстия, расположенных с узкого края бляхи.

Комплекс № 5.

Кладка прямоугольной контурной формы размером 1,55×3,00 м, ориентирована длинной осью по линии СЗЗ — ЮВВ. Камни располагаются неплотно, в 1 слой. Под кладкой находилась яма овальной формы размером 0,8×1,6 м, глубиной 0,3 м. Перекрытие ямы представлено 1-слойной каменной кладкой. В могильной яме под кладкой найдена бронзовая ажурная поясная пластина с изображением змей (рис. 7 — 1), фрагменты длинных костей человека.

Комплекс № 6.

Кладка отсутствовала. Яма круглой формы диаметром 0,2 м, глубиной 0,15 м. На дне ямы найдены нижняя челюсть и фрагменты длинных костей человека.

Комплекс № 7.

Кладка овальной контурной формы размером 2,4×3,0 м, ориентирована длинной осью по линии СЗ — ЮВ, плоская, 1-слойная. Под кладкой располагалась яма овальной формы размером 0,85×1,50 м, глубиной 0,55 м. На дне ямы найдена кость руки человека.

Комплекс № 8.

Кладка овальной контурной формы размером 1,1×2,0 м, ориентирована длинной осью по линии СЗ — ЮВ, плоская, 1-слойная. Яма отсутствует. К северо-востоку от кладки обнаружены фрагменты гладкостенного сосуда, орнаментированного треугольным налепным валиком (рис. 9 — 6). Валик и венчик сосуда рассечены поперечными вдавлениями. Еще один ряд вдавлений, сделанный заостренным предметом, располагается между венчиком и валиком.

Комплекс № 9.

Кладка овальной контурной формы размером 1,3×1,5 м, плоская, 1-слойная, ориентирована длинной осью по линии СЗ — ЮВ. Состоит из разрозненных камней. В северной части кладки найдена кость руки человека, в юго-западной — обломок железного кельта (рис. 1-6). Яма отсутствует.

Комплекс № 10.

Кладка треугольная размером 1,7×1,8 м, ориентирована по линии СЗЗ — ЮВВ, плоская, 1-слойная. Под кладкой располагалась яма овальной формы размером 0,55×1,15 м, глубиной 0,15 м. Перекрытие ямы представлено 1-слойной каменной кладкой.

Комплекс №11.

 Кладка круглой формы диаметром 3,2 м, плоская, 1-слойная. В юго-западной части кладки найден железный черешковый нож (рис. 9 — 4). Под кладкой располагалась яма овальной формы размером 0,75×1,20 м, глубиной 0,3 м.

Комплекс № 12.

Кладка прямоугольной формы размером 1,5×1,8 м, плоская, 1-слойная, ориентирована по линии СЗ — ЮВ. В 40 см к юго-востоку от кладки на глубине 9 см от поверхности земли обнаружен сегмент кремневой пластины (рис. 9 — 2). Под кладкой располагалась яма овальной формы размером 0,6×1,0 м, глубиной 0,3 м. До самого дна яма заполнена камнями.

Комплекс № 13. Кладка прямоугольной контурной формы размером 1,2×1,8 м, плоская, 1-слойная, ориентирована по линии ССЗ —ЮЮВ. Под кладкой располагалась яма прямоугольной формы размером 0,65×0,85 м, глубиной 0,3 м.

Комплекс № 14. Кладка прямоугольная, с крупными камнями по периметру, размером 2,0×3,1 м, ориентирована по линии СЗ — ЮВ, К юго-востоку от кладки обнаружены фрагменты сосуда с плоским дном (рис. 9 — 3) и ромбовидными оттисками с внешней стороны (рис. 9 — 5). Венчик сосуда с внешней стороны украшен налепным валиком, рассеченным вертикальными вдавлениями. Под кладкой располагалась яма овальной формы размером 1,0×1,6 м, глубиной 0,4 м. Перекрытие ямы представлено 1-слойной каменной кладкой. В яме найдены две пяточные кости и фаланга человека.

Комплекс №15. Кладка прямоугольная размером 2,0×2,0 м, с крупными камнями по периметру, 1-2-слойная, ориентирована по линии СЗ — ЮВ (рис. 4 — 1). В центре конструкции камни отсутствовали. Размеры свободного от камней пространства 0,5×1,2 м. Кладка сложена из мелких (размером от 8×15 до 36×40 см) камней и крупных каменных блоков (размером до 80x100x34 см), образующих периметр конструкции. С южной стороны кладка разрушена грабителями. Под кладкой располагалась яма грушевидной формы (рис. 4-2) размером 0,9×1,4 м и глубиной 0,35 м, ориентированная по линии с азимутом 170°. Южная и восточная стенки ямы практически вертикальные. Северо-западная, северная и юго-западная стенки сильно наклонены наружу, образуя плавный спуск в яму (рис. 4-3, 4).

Комплекс №9 16. Кладка овальной контурной формы размером 2,3×2,5 м, плоская, 1-слойная, ориентирована по линии СЗ — ЮВ. Под кладкой располагалась яма яйцевидной формы размером 1,15×1,30 м, глубиной 0,4—0,5 м. В средней части ямы располагаются отдельные камни. В яме обнаружены: фрагменты черепа человека, ребра, позвонки, фаланги, пяточная кость, костяная поясная пряжка (рис. 7-5) и отщеп.

Комплекс N° 17. Кладка удлиненной формы размером 0,5×1,4 м, плоская, 1-слойная, ориентирована по линии СЗ — ЮВ. Состоит из уложенных в 1-3 ряда камней. Под кладкой располагалась яма овальной формы размером 0,85×1,4 м, глубиной 0,4 м. В яме найдены фрагменты костей рук, две фаланги и коленная чашечка человека.

Комплекс N° 18. Кладка треугольной формы размером 1,0×1,7 м, ориентирована по линии ССЗ — ЮЮВ, плоская, 1-2-слойная. Под кладкой располагалась яма овальной формы размером 0,55×1,45 м, глубиной 0,3 м. Верхняя и средняя части ямы заполнена камнями. На дне ямы, в юго-восточной части, найдены: шейный позвонок; нижняя челюсть женщины (adultus); кольцо из железа (рис. 6-77); костяные наконечники стрел с расщепленным насадом (рис. 8 — 2, 3, 5, б, 8, 9); бронзовая пряжка с изображением головы быка (рис. 7 — 3); части прибора для добывания огня (рис. 8-7); костяной наперсток (рис. 8 —10); костяная застежка (рис. 8 — 4); костяной цилиндр (рис. 8 — 13) и обломок костяного изделия (рис. 8 — 11). В западной части ямы найдены кольцо из серого аргилита (рис. 8 — 5 — 2) и кольцо из кости (рис. 8 — 7 — 12).

Комплекс №19. Кладка овальной контурной формы размером 1,3×2,0 м, ориентирована по линии ССЗ — ЮЮВ, плоская, 1-слойная. Под кладкой располагалась яма овальной формы размером 0,8×1,3 м, глубиной 0,4-0,5 м. В средней части ямы отмечено скопление камней, между которыми находилась бедренная кость человека. На дне ямы найдены человеческие эпифизы и костяной наконечник стрелы (рис. 8 —1).

Комплекс № 20. Кладка отсутствовала. Яма овальной формы размером 1,0×1,7 м, глубиной 0,5-0,6 м. В верхней части ямы располагается 1-2-слойное перекрытие из камней, среди которых найдены кости рук человека, пяточные кости, фаланги и фрагмент черепа. В нижней части ямы обнаружен фрагмент человеческого черепа; кость руки; фаланга; коленная чашечка и фрагменты древесины.

Комплекс № 21. Кладка отсутствовала. Яма овальной формы размером 0,7×1,3 м, глубиной 0,3-0,4 м. В яме обнаружены две человеческие фаланги и зуб, а также костяная накладка.

Комплекс N° 22. Кладка отсутствовала. Яма круглой формы диаметром 0,5 м, глубиной 0,7 м. Во время расчистки ямы обнаружены фрагменты гладкостенной керамики и бусина (рис. 6 — 22).

Комплекс № 23. Кладка овальной контурной формы размером 1,0×2,2 м, ориентирована по линии ССЗ — ЮЮВ, плоская, 1-2-слой-ная. Среди камней во время расчистки в северо-западном углу кладки обнаружена бедренная кость человека. Под кладкой располагалась яма овальной формы размером 0,85×1,9 м, глубиной 0,82 м. В могильной яме находились: ключица; ребра; лопатка; позвонки; локтевая, тазовая, плюсневая и лучевая кости; крестец. Артефакты представлены бронзовой пуговицей (рис. 7-7); железной трубкой (рис. 7 — 4); бронзовой пряжкой (рис. 7 — 2); двумя железными пуговицами (рис. 1-8, 9).

Комплекс № 24. Кладка овальной контурной формы размером 1,1×2,2 м, ориентирована по линии СЗ-ЮВ, плоская, 1-2-слойная. Среди камней во время расчистки в западной части кладки обнаружен фрагмент черепа. Под кладкой располагалась яма округлой формы размером 0,85×1,0 м, глубиной 0,72 м. В могильной яме также найден фрагмент черепа человека.

Комплекс № 25. Кладка круглой формы диаметром 1,4 м, плоская, 1-2-слойная. В центральной части конструкции уложены камни крупных размеров, по контуру кладки располагаются средние и мелкие камни. В северо-западной части кладки обнаружена кремневая пластина. Под кладкой располагалась яма яйцевидной формы размером 0,85×1,1 м, глубиной 0,25 м. В могильной яме найдены кости ног человека.

Комплекс № 26. Кладка треугольной формы размером 1,35×1,8 м, плоская, 1-слойная, ориентирована по линии ЮЗ — СВ. Под кладкой располагалась яма овальной формы размером 0,62×0,9 м, глубиной 0,2 м. В могильной яме обнаружен фрагмент трубчатой кости; две бронзовые пуговицы (рис. 6 — 18, 19); обломок изделия из железа (рис. 6 — 11) и фрагмент керамики.

Комплекс № 27. Кладка овальной формы размером 0,8×1,6 м, плоская, 1-слойная, ориентирована по линии СЗ — ЮВ. Под кладкой располагалось надмогильное перекрытие из камней в 1-2 слоя. Яма овальной формы размером 0,75×1,35 м, глубиной 0,6 м. В могильной яме обнаружены две пяточные кости человека и железный нож (рис. 6 — 12).

Комплекс № 28. Кладка четырехугольной контурной формы размером 3,2×3,6 м, плоская, 1-2-слойная, ориентирована по линии СЗ —ЮВ. Во время расчистки кладки обнаружено несколько фрагментов керамики и кремневый скол. Яма овальной формы размером 0,8×1,4 м, глубиной 0,68 м. Над ней располагалось надмогильное перекрытие из камней. В яме найдены бедренная кость; позвонок; две фаланги; ключица; лопатка и фрагмент ребра человека.

Погребальный ритуал, зафиксированный на могильнике Цаган Хушун-П, характерен для елгинского этапа Прибайкалья. Еще несколько лет назад время появления елгинцов на западном берегу Байкала определялось II в. до н. э. [Горюнова, Пудовкина, 1995; Харин-ский, 2002; 2003]. Этот возраст подтверждался ходом культурноисторических процессов, протекавших в Приольхонье, связанных со сменой бутухейских захоронений и плиточных могил елгинскими. Самые поздние плиточные могилы Приольхонья датируются III в. до н. э. [Туркин, 2003; 2004], следовательно, елгинские не должны были быть старше этого времени. Радиоуглеродные даты, полученные по костям погребенных из елгинских могил, и инвентарь, обнаруженный в них, также указывали на то, что этот погребальный обряд распространяется в Приольхонье не ранее II в. до н. э. Данные по могильнику Цаган Хушун-II удревнили этот возраст.

По трем захоронениям могильника получены радиоуглеродные даты: Цаган Хушун-IIа 6 — 2285+50 л. н. (СОАН-5281); Цаган Хушун-IIb — 23 — 2275+60 л. н. (COAH-528Q); Цаган Хушун-IIb — 4 —2050+55 л. н. (СОАН-4324). С учетом калибровки указанные погребения соотносятся с 400-200 гг. до н. э. (№ 6); 400-180 гг. до н. э. (№ 23); 200 г. до н. э. — 70 г. н. (№ 4). Таким образом, время существования могильника, с учетом широких хронологических рамок, определенных с помощью радиоуглеродного метода, соотносится с IV в. до н. э. — I в. н. э. Учитывая особенности культурно-исторических процессов, протекавших в это время в Предбайкалье, и набор артефактов, обнаруженных во время раскопок, датировку могильника можно сузить до III—I вв. до н. э.

В настоящее время могильник Цаган Хушун-II считается крупнейшим некрополем конца I тыс. до н. э. на байкальском побережье. И хотя большинство его могил разрушено, имеющиеся материалы позволяют судить о топографии, планиграфии и конструкции захоронений, о расположении умерших и наборе погребального инвентаря. Среди ям выделяются 3 группы: маленькие — размером 0,2-0,5×0,2-0,7 м (№ 3, 6, 22); средние — 0,5-0,7×0,8-1,2 м (№ 10-13, 24-26); крупные — 0,6-1,1×1,3-1,8 м (№ 1, 2, 4, 5, 7, 14-21, 23, 27, 28). Человеческие

останки обнаружены в 16 из 17 крупных ям, в 2 из 3 маленьких ям, в 3 из 7 средних ям. Размеры маленьких и средних ям недостаточны, для того чтобы поместить труп взрослого человека. Однако в них найдены кости взрослых людей, что указывает на существование в елгинском обществе вторичных захоронений или особого обряда, связанного с погребением некоторых человеческих костей. Наряду с подобной практикой захоронения человеческих останков существовала и другая — захоронение трупа вскоре после смерти. Единственное ненарушенное захоронение могильника свидетельствует о том, что в крупных ямах елгинцы сразу хоронили умерших. Все кости погребенной в комплексе № 4 сохранили анатомический порядок и не имеют следов искусственных нарушений. Поэтому находка в ряде могил лишь части костяка указывает не на вторичность погребения, в результате чего некоторые кости были утрачены, а на разрушение могил в древности, извлечение грабителями из могил сопроводительного инвентаря вместе с останками погребенных. От действий грабителей также страдала и надмогильная кладка. Ее центральная часть, располагавшаяся над могильной ямой, разрушалась, в результате чего приобретала вид контурного овала или четырехугольника.

Одной из характерных черт елгинского погребального обряда является плоская каменная кладка, перекрывающая сверху могильную яму. Преобладают четырехугольные и овальные кладки (рис. 3 — 1), но встречаются и конструкции, имеющие обрамление из крупных плит и внутреннее заполнение из мелких камней. К числу последних относятся каменные конструкции захоронений Куркутский комплекс-11-4 [Асеев, 1980, рис. 36] и Цаган Хушун-II — 14 и 15 (рис. 4 — 1). По периметру кладок этих погребений располагались крупные камни размером от 0,3×0,9 до 0,8×1,0 м. В центре кладок Цаган Хушун-II -14 и 15 уложены более мелкие камни, такие же, как и в большинстве елгинских кладок. Единичны пока и случаи сооружения над могилой кладки шатрового типа (Куркутский комплекс-1 — 133) [Там же, рис. 29], наличие которой позволило И. В. Асееву сопоставить елгинские захоронения с шатровыми поминальными конструкциями и отнести их к курумчинской культуре.

Большую часть артефактов, обнаруженных на могильнике Цаган Хушун-II, можно отнести к предметам хуннского круга. Среди них наиболее широко представлены металлические детали костюма, имеющие как практическое, так и декоративное значение. В их состав входят различные ременные пряжки из комплексов № 1 (рис. 5 — 9), 4 (рис. 5 — 12), 16 (рис. 7-5), 18 (рис. 7 — 5), 23 (рис, 7 — 2). Среди других аксессуаров, крепившихся к поясу, встречены ажурная бронзовая пластина из комплекса № 5 (рис. 7 — 1); трапециевидные пряжки из комплекса № 4 (3 экз.) (рис. 6 — 1-3)] железное (рис. 6 — 5) и два бронзовых (рис. 6-4, 8) кольца из комплекса № 4. Вероятно, на поясе закреплялись железное (рис. 6 — 17) и аргиллитовое (рис. 7 — 10) кольцо из комплекса № 18. К числу деталей костюма относятся ложечковидные подвески (застежки) (3 экз.) (рис. 5 — 4-6), найденные в комплексе № 4, и сферические пуговицы с петелькой из комплексов № 4 (рис. 5-7, 10), 23 (рис. 7 — 7-9), 26 (рис. 6 — 18, 19). Украшения представлены ожерельем из комплекса № 4, состоящим из 22 бусин (рис. 6 — 6, 1, 9, 10, 13-16, 20, 21), в центре которого находилась бронзовая подвеска с изображением хищника (рис. 5 — 3). Одна бусина обнаружена в комплексе № 22 (рис. 6 — 22). В комплексе № 4 найдена бронзовая серьга с позолотой (рис. 5 — 13).

Среди материалов с могильника Цаган Хушун-II оружие преимущественно представлено наконечниками стрел. Найдены только костяные треугольные наконечники с расщепленным насадом (рис. 8 — 1), четырехугольные (рис. 8 — 2, 6), круглые (рис. 8 — 3) и линзовидные (рис. 8 — 5, 8, 9) в сечении. В комплексе № 9 обнаружен обломок железного кельта (рис. 7 — 6). К категории бытовых вещей можно отнести костяную застежку (рис. 8 — 4), упор прибора для разжигания огня (рис. 8 — 7) и железное шило (рис. 5 — 2). На могильнике найдено три железных ножа. Один с кольчатым (рис. 5 — 1) и два с черешковым насадом (рис. 6 — 12] рис. 9 — 4). По своим размерам ножи небольшие, поэтому, скорее всего, едовые. Определить назначение других металлических или костяных вещей, обнаруженных на могильнике, пока не удалось.

Посуда могильника Цаган Хушун-Н представлена остатками трех горшков, относящихся к разным керамическим традициям. В комплексе № 1 найдены фрагменты сосуда с оттисками шнура с наружной стороны стенок (рис. 9 — 1). Как правило, технический декор в виде оттисков шнура характерен для посуды сеногдинско-тышкинэйского типа, встречающейся на западном побережье Байкала в конце II—I тыс. до н. э. [Харинский, 2005; Карнышев, 2006; Кичигин, 2009]. Но сосуд с могильника Цаган-Хушун-II покрыт орнаментом, не характерным для керамики сеногдинско-тышкинэйского типа. Его верхняя часть покрыта шестью рядами круглых вдавлений, ниже которых прочерчен двойной горизонтальный зигзаг. Такая орнаментация обычно встречается на гладкостенных сосудах елгинского времени. Наличие на горшке из комплекса № 1 элементов сеногдинско-тышкинэйской и елгинской керамики, вероятно, свидетельствует о сочетании на нем двух керамических традиций, характерных для переходного периода.

Сосуд, остатки которого обнаружены в комплексе № 14 (рис. 9-5), по морфологическим и орнаментальным показателям относится к керамике борисовского типа [Харинский, 2005]. Для борисовских сосудов характерен технический декор в виде ромбических оттисков и орнаментация налепными рассеченными валиками. Сосуд из комплекса № 8 (см. рис. 9-6) сопоставим с керамикой елгинского типа. У него гладкие стенки, выделено устье, а в месте его перехода в тулово расположен налепной рассеченный валик.

Выводы

Смена погребальных традиций в лесостепном Предбайкалье в конце I тыс. до н. э. знаменует наступление нового культурно-хронологического этапа — елгинского (III в. до н. э. — IV в. н. э.). Вероятно, в это время на территории двух смежных культурно-исторических Байкальской и Ангаро-Ленской областей проживало население, обладающее общим культурным достоянием, что позволяет объединить их в рамках одной археологической культуры — елгинской. Переселившись в конце I тыс. до н. э. из Забайкалья, протоелгинцы-сотниковцы вместе с потомками бутухейцев и плиточников сформировали собственную региональную культуру, испытывавшую значительное культурное и политическое влияние со стороны своих южных соседей —хунну.

Вместе с захоронениями елгинского типа в Предбайкалье распространяются вещи, до этого не встречавшиеся к западу от Байкала. Среди них, прежде всего, выделяются изделия из бронзы: ложечковидные подвески; бляшки с зооморфными изображениями; ременные пряжки; серьги со спиралевидными окончаниями; поясные пластины. Из погребального инвентаря практически исчезают изделия из камня. Наблюдаются изменения в вооружении. Появляются сложносоставные луки с концевыми боковыми накладками, имеющие вырез для крепления тетивы; костяные наконечники стрел с раздвоенным насадом; железные ножи с кольцевым или петельчатым навершием. Среди бытовых вещей следует отметить железные сферические пуговицы, по форме напоминающие пуговицы из бронзы, и детали прибора для добывания огня.

В елгинское время в Предбайкалье фиксируются две керамические традиции. Первая из них представлена керамикой елгинского типа — гладкостенными плоскодонными сосудами, преимущественно орнаментированными налепными горизонтальными валиками. Вторая — керамикой борисовского типа. С внешней стороны борисовские сосуды покрыты ромбическими (вафельными) оттисками и орнаментированы горизонтальными и вертикальными налепными валиками.

Могильник Цаган Хушун-II датируется начальным периодом елгинского этапа в истории Предбайкалья. Его формирование происходило с юга на север. Вначале умерших хоронили в южной микролощине — участок «а», а затем перешли в северную — участок «b». При этом наиболее ранние комплексы участка «b» располагались в юго-западной части микролощины. Об этом свидетельствуют радиоуглеродные даты, полученные по костным останкам погребенных, и найденные во время раскопок артефакты. Если в юго-западной части участка «b» встречаются сферические пуговицы, сделанные как из бронзы, так и из железа, то в центральной части участка найдены только пуговицы из железа.

Завершение раскопочных работ в южной части могильника позволит в ближайшее время представить полную информацию о самом крупном могильнике хуннуского времени в Предбайкалье. Обнаруженные в нем материалы станут реперными для дальнейших исследований на байкальском побережье и в соседних регионах.

Работы на могильнике Цаган-Хушун-П проходили в течение нескольких полевых сезонов. За это время выросло новое поколение археологов, сделавших свои первые самостоятельные шаги в науке во время раскопок археологических объектов в окрестностях с. Курма. Раскопки на могильнике осуществлялись преимущественно юными археологами и геологами, занимавшимися в школьных кружках при Центре детско-юношеского туризма и краеведения Иркутской области под руководством М. Л. Бородиной и С. В. Снопкова. Их интерес к байкальским древностям и стремление пробудить у ребят любовь к родному краю делали каждую нашу экспедицию по-своему памятной. Вместе с уже бывалыми археологами Н. М. Богдуевым и Г. В. Туркиным мы были вовлечены в каждодневный круговорот детского археологического лагеря, становясь участниками всех протекавших в нем событий. Вспоминая об этих замечательных днях, хотелось бы выразить благодарность всем, кто был тогда вместе с нами и принимал участие в раскопках могильника Цаган-Хушун-II.

Литература

• Асеев И. В. Прибайкалье в средние века. — Новосибирск, 1980. — 149 с.
• Горюнова О. И. Ранний железный век на территории Предбайкалья (современное состояние проблемы) // Этносоциальные общности в регионе Восточной Сибири и их социально-культурная динамика: тез. и мат-лы науч. конф. — Улан-Удэ, 1993. — С. 76-80.
• Горюнова О. И., Пудовкина Е. А. Могильник Елга-УП и его место в периодизации железного века Приольхонья // Байкальская Сибирь в древности. — Иркутск, 1995.
• Карнышев И. С. Керамика сеногдинского типа северного побережья озера Байкал // Археология, этнология, палеоэкология Северной Евразии и сопредельных территорий: мат-лы VI регион, археол.-этнограф. конф. студентов и молодых ученых. — Т. 1. — Красноярск, 2006. — С. 121-124.
• Кичигин Д. Е. Шнуровая керамика периода позднего бронзового — раннего железного веков западного побережья озера Байкал // Социогенез в Северной Азии: мат-лы 3-й всерос. конф. (Иркутск, 29 марта — 1 апреля 2009 г.). — Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2009. — С. 158-165.
• Коростелев А. М., Харинский А. В. Погребально-поминальный комплекс Байкальское-27 и его культурно-хронологическая интерпретация // Древние культуры Монголии и Байкальской Сибири: мат-лы между нар. науч. конф. — Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2010. — С. 73-76.
• Туркин Г. В. Лесостепное Предбайкалье в конце II—I гыс. до н. э. (по материалам погребально-поминальных комплексов): автореф. дис. … канд. ист. наук. — Владивосток, 2003. — 24 с.
• Туркин Г. В. Погребальная обрядность населения Предбайкалья в конце Н-1 тыс. до нашей эры (к вопросу об этнокультурной ситуации) // Центральная Азия и Прибайкалье в древности. — Вып. 2. — Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2004.-С. 82-93.
• Харинский А. В. Предбайкалье в конце 1 тыс. до н. э. — середине II тыс. н. э.: генезис культур и их периодизация. — Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2001. -200 с.
• Харинский А. В. Погребальный обряд населения Приольхонья на рубеже эр // Археология и культурная антропология Дальнего Востока и Центральной А зии. — Владивосток, 2002.
• Харинский А. В. Могильник Цаган-Хушун-Н на западном побережье Байкала // Археология и социокультурная антропология Дальнего Востока и сопредельных территорий: III междунар. конф. «Россия и Китай на дальневосточных рубежах». — Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2003. — С. 248-254.
• Харинский А. В. Погребальный ритуал населения Северного Прибайкалья в середине I -гыс. до н. э. — начале I тыс. н. э.: по материалам могильника Байкальское-31 // Центральная Азия и Прибайкалье в древности. — Вып. 2. — Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2004а. — С. 134 150.
• Харинский А. В. Престижные вещи в погребениях байкальского побережья конца I тыс. до н. э. — начала II тыс. н. э. как показатель региональных культурно-политических процессов // Комплексные исследования древних и традиционных обществ Евразии: сб. науч. тр. / Под. ред. Ю. В. Кирюшина, А. А. Тишкина. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 20046. — С. 108-114.
• Харинский А. В. Западное побережье озера Байкал в I тыс. до н. э. -I тыс. н. э. // Известия лаборатории древних технологий. — Вып. 3. — Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2005. — С. 198-215.
• Харинский А. В. О хуннах в Предбайкалье // Древние кочевники Центральной Азии (история, культура, наследие): мат-лы междунар. науч. конф. 23-29 августа 2005 г., г. Улан-Удэ. — Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005. — С. 15-17.
• Харинский А. В. Лесостепное Предбайкалье в хунну-сяньбийское время // Народы Внутренней Азии: этносоциальные процессы в геополитической и цивилизационной динамике. — Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2006.