Советское руководство продолжало проводить сильно идеологизированную имперскую внешнюю политику, направленную на сохранение уже имевшихся сфер влияния (Восточная Европа) и приобретение новых (Азия, Африка, Латинская Америка). По-прежнему огромная часть национального богатства страны расходовалась на наращивание военного потенциала (называют цифры от 45 до 70 % — и даже больше).
Страны Восточной Европы, получившие в годы оттепели несколько большую автономию (в частности, возможность самостоятельно формировать руководство правящих компартий), оставались под бдительным надзором «старшего брата». Отношения с ними основывались на так называемой доктрине Брежнева, гласившей, что СССР оставляет за собой право использовать силу, если в какой-нибудь из этих стран возникнет угроза «завоеваниям социализма». На практике эта доктрина была применена в 1968 г. в Чехословакии.
Руководство чехословацкой компартии провозгласило своей целью «социализм с человеческим лицом», отменило в стране цензуру и начало осторожную демократизацию в партии и обществе. В августе 1968 г. в Прагу вошли советские танки. Тем самым всем народам Восточной Европы было наглядно продемонстрировано, где проходит граница их самостоятельности.
В 1980—1981 гг., когда в Польше под руководством независимого (нелегального) профсоюза «Солидарность» началось массовое рабочее движение против существовавшего режима, только угроза советского военного вмешательства предотвратила падение власти местных коммунистов.
С коммунистическими режимами, опиравшимися не на советские штыки, а на собственные силы (Югославия, Албания, Румыния), отношения у СССР оставались прохладными, а с Китаем они к концу 1960-х гг. ухудшились до такой степени, что возникла реальная опасность войны. На советско-китайской границе возникали даже вооруженные столкновения.
С начала 1970-х гг. советское руководство стало проводить по отношению к странам Запада политику разрядки международной напряженности; в отношениях между соперничавшими сверхдержавами началось обнадеживающее потепление.
Существенные сдвиги были достигнуты в урегулировании проблем, остававшихся со времен второй мировой войны. В 1975 г. в Хельсинки состоялось Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, которое окончательно закрепило взаимный отказ от территориальных претензий — фактически был наконец заключен общий послевоенный мирный договор. Руководители всех европейских государств, а также США и Канады подписали Заключительный акт, в котором формулировались основные принципы международных отношений: взаимное уважение суверенитета, нерушимость границ и территориальная целостность, невмешательство во внутренние дела друг друга, неприменение силы и мирное урегулирование споров.
Некоторое улучшение отношений со странами Запада дало возможность существенно расширить торговлю с ними. Эти торговые связи были для СССР очень важны, так как давали коммунистической державе доступ к передовым промышленным технологиям (кроме того, с каждым годом росли объемы зернового импорта, без которого страна также уже не могла обходиться).
Однако логика холодной войны продолжала торжествовать над здравым смыслом. Ослабление напряженности не было использовано советским руководством для снижения военных расходов, и к концу 1970-х гг. СССР достиг некоторого превосходства над США в ядерных вооружениях (по ракетам средней дальности, предназначенным прежде всего для применения в Европе, — примерно едва раза). «Миролюбивой» внешней политике на этом пришел конец.
В 1979 г. советские спецслужбы совершили государственный переворот в Афганистане, а затем «по просьбе» созданного ими марионеточного правительства в страну вошли советские войска. Подобных внешнеполитических акций не проводилось со сталинских времен, и это грубое нарушение норм международного права похоронило разрядку.
Вдоль всей западной границы СССР, а также на территории ГДР и Чехословакии были размешены советские ядерные ракеты, нацеленные на страны Западной Европы. В ответ на это в Европе появились аналогичные американские ракеты. Начался новый виток гонки вооружений.
Возможности СССР в этой гонке ограничивались только состоянием советской экономики.