Во второй половине VI — начале V века до н. э. в Северной Индии жил Гаутама — Будда, основатель одной из широко распространенных и в наши дни религий — буддизма. В позднейших легендах о жизни Будды немало вымыслов и преувеличений, но они в поэтической форме объясняют сущность учения и причины его успеха.
У подножия седых Гималаев раскинулась страна Кошала. Испокон веков ее занимали сакья, считавшие себя внуками Солнца. У царя этого племени родился первенец, которому дали имя Гаутама. На седьмой день после рождения сына умерла его мать.
Отец решил посвятить свою жизнь сыну. Он приказал огородить дом высокой стеной, чтобы ничто не могло смутить юную душу. В ворота пропускали только красивых и хорошо одетых людей. Прожив двадцать девять лет, став мужем и отцом, Гаутама ни разу не выходил за ворота и наивно полагал, что всюду живут так же беззаботно, как он.
Он бы и дольше пребывал в этом счастливом неведении, если бы от стены не отвалилось несколько камней. Гуляя по саду в сопровождении верного слуги, Гаутама обнаружил отверстие и выглянул в него. Его взору предстала каменистая дорога и бредущий по ней человек. Спина его была согнута, словно он нес какую-то невидимую тяжесть.
— Кто это? — спросил Гаутама у своего спутника.
— Старец,— отвечал слуга.
— Почему он согнулся?
— От долгих лет,— ответил слуга.
— Значит, и я буду таким,—задумчиво промолвил Гаутама.
Его прекрасный лоб впервые прорезала морщина.
Слуга промолчал, вспомнив, что ему было приказано не говорить ни о чем, что могло бы огорчить царевича.
С того дня словно какая-то сила тянула Гаутаму к месту, откуда открывался неведомый мир.
Как-то он увидел странное зрелище. Четверо несли на плечах ящик, в котором недвижимо лежал бледный человек. Сзади шло несколько десятков мужчин и женщин. Слышался плач.
— Что делают эти люди? — спросил Гаутама слугу.
— Они несут мертвого,— отвечал слуга.
— И я умру? — спросил Гаутама.
Слуга молча отступил, вспомнив о приказе царя. Никто не заметил первой горькой складки у рта царевича.
Вечером того же дня, отослав слугу, Гаутама сам подошел к стене. Он увидел, что по дороге идет человек и звенит колокольчиком.
— Подойди сюда! — крикнул Гаутама.
Человек сделал несколько шагов и остановился. И тогда царевич увидел, что лицо незнакомца сморщено, как кожура печеного яблока, а грудь в язвах и струпьях.
— Кто ты? — спросил Гаутама.
— Разве не слышишь, я прокаженный.
— И ты зовешь людей на помощь?
Из уст прокаженного послышался звук, напоминающий бульканье кипящей воды. Это был смех.
— Нет! Я звоню, чтобы они разбегались. Много лет я не слышал человеческого голоса.
Гаутама был пронзен состраданием. Из глаз его хлынули сле-мы. В них расплылись очертания стены, отделявшей его от людей. Мир, полный горестей, звал к себе. И царевич шел, повинуясь этому зову.
С тех пор во многих городах и селениях Индии видели удивительного странника. Судя по остаткам дорогой одежды, он происходил из богатой семьи. Но его не привлекали дома, откуда доносились музыка и веселый смех. Он появлялся в хижинах бедняков, где слышались плач и стоны. Став добровольным помощником лекаря, он поил больных, обмывал раны. Для слепых он был поводырем. Юноша стоял у шалаша чандала, питающегося одними отбросами из разбитой посуды, и на его лице не было отвращения.
Однажды Гаутама, прося подаяние, пришел в главный город страны магадхов. Царь увидел его с террасы дворца.
— Взгляните! — воскликнул царь, показывая на юношу приближенным.
— Он держится прямо. Чело его прекрасно. Нет, не низкого он рода! Эй, слуги! Приведите его ко мне!
Пока слуги выбежали за ворота, незнакомец исчез. Царь обещал вознаградить каждого, кто укажет, где живет юноша царственного вида в нищенских отрепьях.
Прошло немало времени, пока одному из царских пастухов не удалось удовлетворить любопытство владыки.
Склонясь перед троном, пастух сказал:
— О, великий царь! Юноша, которого ты ищешь,— отшельник. Он живет в горах, в жалкой хижине.
Услышав эти слова, царь приказал запрячь коней и отправился в горы. Когда дорога кончилась, он сошел с колесницы и двинулся к хижине пешком.
Переступив порог хижины, царь приветствовал отшельника и обратился к нему со следующей речью:
— Я увидел тебя, когда ты проходил мимо моего дворца. Твоя красота достойна лучшей доли. Брось эту хижину и переходи в мои покои. Но сначала скажи, откуда ты родом.
— Я из славного племени сакья, рожден в царском доме и покинул его, чтобы узнать, как живется людям. Нет лучшей доли, чем та, что я выбрал.
И ушел царь, поняв, что отшельник тверд в своем решении. А Гаутама вновь пустился в странствия, чтобы познать людские горести. И когда его душа переполнилась ими через край, он отыскал в горах дерево, защищающее от палящих лучей, и ходил вокруг него. Прохожий мог бы подумать: «Этот человек охраняет зарытый под деревом клад». Но мудрец оберегал свою мысль, как еще не окрепшую молодую веточку на древе жизни.
Семь дней росла мысль, охраняемая неусыпным стражем, пока не стала истиной. Мудрец прошептал ее пересохшими губами: «Человек — это сосуд страданий. Страдание неизбежно. От него надо избавиться. Путь к спасению — в искоренении желаний».
А потом он впал в глубокий сон. И явился к нему во сне враг истины Мара. Искушая мудреца, он воздвиг благоуханный сад.
— Отрекись! — вещал сладкоречивый волшебник.— Разве эти деревья и цветы не лучшее, чем обладает человек?
— Нет,— отвечал мудрец.— Из цветов можно сплести много благоуханных венков, но они высохнут и опадут. Добрые дела — это венки, украшающие нас вечно. Аромат лотоса и жасмина распространяется по ветру. Добродетель проникает во все места, и нет аромата, который был бы ей равен.
И отступил Мара, раненный истиной. Но вскоре он вернулся. С ним были его юные и прекрасные дочери. Глаза у них были подобны чашечкам лотоса.
— Отрекись! — сказал злой волшебник.— И их красота будет твоей. Они отведут тебя во дворец и будут услаждать плясками.
— Нет! — отрезал мудрец.— Во время странствий я видел фокусника с размалеванной деревянной куклой. Она танцевала так забавно. Но развяжи ниточки, и она распадется на кусочки. Что в ней пленит сердце? Красота истины не увядает.
И зашипел Мара, как кобра, когда ей наступают на хвост, и скрылся с глаз. Потом он сводил с неба молнии, гремел громом, обрушивал скалы, но не мог сокрушить мудреца: человек, верный истине, крепче каменной горы.
Мудрец поднялся и твердым шагом спустился в долину. Там, были люди, словно бы ожидавшие его прихода. Их было пятеро. Они были первыми, кому Гаутама возвестил истину. С той поры его стали называть Буддой (просветленным). На самом деле Просветленным он стал уже тогда, когда впервые был пронзен жалостью к людям.
Прошло много лет, и Просветленный, уже глубокий старец, пришел со своими учениками к тому самому дереву, близ которого он открыл первую из истин. Один из учеников, самый преданный и любимый, пал на колени, чтобы поклониться месту, где родилась истина. Просветленный поднял его и, взяв с земли горсть листьев, спросил: «Скажи, юноша, есть ли еще листья, кроме тех, что у меня в руке?» — «Осенние листья падают повсюду,— ответил ученик.— Их не счесть».— «Вот так и я,— сказал Просветленный,— дал вам лишь горсть истин, но, кроме них, есть бесчисленное множество других, которых не счесть».
* * *
Проповедь Будды и его учеников имела в Индии небывалый успех. Она была обращена к народу, к простым людям независимо от того, на каком языке они говорили, к какой касте принадлежали, каково было их имущество. «Не рождение, а лишь поведение делают человека либо членом низшей касты, либо брахманом»,— учил Будда. Не нужно было обращаться с молитвами к богам, приносить им жертвы, как это предписывали брахманы. Достаточно, учил Будда, убедиться в том, что причина страданий, составляющих основу жизни,— в желаниях, в стремлении к власти, к богатству, к славе, к счастью. Тогда, поняв ничтожность и невыполнимость человеческих желаний, легко освободиться от привязанности к внешнему миру, от страха жизни и в полном равнодушии к ней достигнуть блаженной успокоенности — нирваны.
Достижение нирваны буддизм связывал с праведным поведением и образом жизни — с отказом от лжи и накопительства, пролития крови живых существ. Последователи Будды ходили зимой и летом босиком, чтобы случайно не убить насекомое. Они пили процеженную воду, ибо в ней также могли оказаться живые существа. Они не взрыхляли земли плугом, опасаясь нанести вред земляным червям. Истинные сторонники Будды — монахи — вообще не занимались производительным трудом. Они жили на подаяния.
На первых порах буддизм был «религией без богов». Будда не отрицал существования богов, от имени которых проповедовали брахманы. Но он считал, что боги не могут облегчить человеку страданий, ибо сами не избавлены от них. Буддизм отрицал существование «вечной души», из которого исходило большинство существовавших религий. Новое учение выражало пусть бессильный и пассивный, но все же протест против таких порядков, при которых низшие слои были обречены на унизительное служение высшим. Не будучи воинственным отрицанием предшествующей религии, буддизм считал ее недостаточной, не обеспечивающей «спасения». Сторонники Будды считали, что до его появления мир был погружен во мрак и невежество.
Будда
Буддизм недолго был «религией без бога». Богом стал сам Будда. Было установлено поклонение его праху. Во многих местах Индии и на острове Шри Ланка (Цейлон) появились курганы, в которых будто бы были захоронены частицы тела Будды (зуб, локон и т. п.). Эти курганы назывались ступами. Возле ступ от отростков смоковницы, близ которой учитель будто бы достиг просветления, выросли священные деревья. В храмах появились изваяния Будды. Сидящий на цветке лотоса с неподвижным каменным лицом и опущенными веками, спокойный и безмятежный, как он не похож на того юношу, который окунулся в бездну страданий для того, чтобы познать истину, и на того старца, который тщетно предостерегал учеников, готовых его обожествить: «Надо искать истину, а не поклоняться тем, кто ее открыл».