(к вопросу о функциональном предназначении поселенческих комплексов хунну)
С. В. Данилов Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН
Улан-Удэ
Первые сведения о центральноазиатских гуннах, или хунну (сюнну), появляются в древнекитайских исторических сочинениях, основным из которых было «Ши цзи» — Исторические записки, написанные Сыма Цянем, где одна из глав, «Повествование о сюнну», была посвящена этому древнему кочевому народу. Здесь впервые в китайской историографии даны обобщенные сведения о происхождении, политической истории, приводились сведения о внутреннем устройстве хумнекого общества, давались сведения этнографического характера. До создания «Ши цзи» сведения о северных варварах, в том числе и хунну, были рассеяны по многочисленным хроникам разных царств и имели отрывочный характер. Впоследствии китайские историки Бань Гу и Фань Е, авторы соответственно «Истории Старшей династии Хань» (Цянь хань-шу) и «Истории Младшей династии Хань» (Хоу хинь-шу), взяв за основу «Повествование о сюнну» Сыма Цяня, включили в свои сочинения отдельные разделы о хунну.
Европейской научной общественности сведения о центрально-азиатских кочевниках, в том числе о хунну, стали известны после публикации в 1758 г. профессором Сорбонны де Гинь обобщающего груда «История хуннов, тюрков, монголов и прочих восточных татар до и после Рождества Христова».
Достоянием российских читателей сведения о кочевых народах Центральной Азии стали известны по переводам китайских исторических сочинений, сделанных главой православной миссии в Пекине о. Иакинфом, известным в миру как Никита Яковлевич Бичурин. Он перевел на русский язык отдельные главы о хунну, содержащиеся в трудах Сыма Цяня, Бань Гу и Фань Е, в которых были сведения исторического, этнографического характера, данные о социальном и политическом устройстве хуннского общества, причем китайскими авторами подчеркивалось, что хунну — это кочевой народ, не имевший оседлости. Тем не менее в их трудах встречаются фрагментарные сведения о земледелии и городах хунну.
Исторические сочинения становятся, таким образом, главным источником сведений о жизни древних центральноазиатских народов.
Впоследствии В. С. Таскиным был сделан уточненный перевод этих сочинений с комментариями. Им же был осуществлен перевод источников по периоду, известному как «Шестнадцать государств пяти северных племен», когда в период с 304 по 439 г. на территории Северного Китая кочевыми племенами, в том числе и хунну, создавались государства. Таким образом, история хунну доходит до V в. и в общей сложности насчитывает более 700 лет.
Археологические памятники хунну стати достоянием научной общественности в конце XIX в. с началом раскопок Ю. Д. Талько-Грынцевича хуннского могильника в местности Ильмовая падь (Суджи) близ г. Кяхта. Именно им была высказана догадка о связи раскопанных им погребений с гуннами (сюнну) китайских источников. С тех пор начинается эпоха постепенного накопления археологических данных из хуннских памятников. Настоящим прорывом в археологии хунну можно считать раскопки в Монголии, где в 1920-х гг. в горном массиве Ноин Уула, были исследованы курганы хуннской знати, благодаря мерзлоте, сохранившей ценный археологический материал (органические материалы: ткани, ковры, волосы и т. д.), и получены новые данные по погребальному обряду хунну. С этого времени археологические памятники прочно занимают место среди основных источников по истории и культуре хунну.
С раскопками в 1927 г., произведенными Г. П. Сосновским на Нижне-Иволгинском городище в Бурятии, начинается введение в научный оборот нового типа памятников хунну — стационарных, укрепленных поселений [Сосновский, 1934, с. 43-53]. С этого момента начинается время признания хунну не чистыми кочевниками, а скотоводами, ведущими полукочевой образ жизни. Причем, несмотря на попытки Г. П. Сосновского определить социально-экономическое устройство хуннского общества, характер этого полукочевого образа жизни до сих пор остается до конца не выясненным. Помимо укрепленных городищ ученым были выявлены и неукрепленные поселения, одно из которых находится на территории Бурятии и расположено на левом берегу р. Никой, в местности Дурены.
В 1940-х гг. В. П. Евтюховой проводились исследования остатков здания близ Абакана. Приглашенные для проведения совместных исследований московские археологи С. В. Киселев и Л. А. Левашева довели до конца раскопки этого уникального памятника. Керамика, иероглифические надписи на черепице позволили исследователям отнести этот памятник к гуннской (хуннской) эпохе и даже определить владельца — им, по мнению ученых, был пленный ханьский полководец Ли Лин, сведения о котором содержатся в «Ши цзи», где говорится о том, что он был назначен наместником в Хягас [Евтюхова, Левашева, 1946, с. 72-84]. Дискуссии о владельце абаканского здания несколько увела в сторону вопрос о месте памятника в общей системе хуннского археологического наследия.
В конце 1940-х гг. были предприняты широкомасштабные раскопки Иволгинского городища. Как выяснилось в процессе исследований, жизнь на городище прекратилась и более не возобновлялась в результате какого-то катаклизма, связанного с пожарами и, скорее всего, с какими-то военными действиями. Однако благодаря этому обстоятельству археологам удалось обнаружить большое количество разнообразного материала, позволившего аргументированно говорить о ремесле и земледелии как об одной из важных составляющих хозяйственно-экономического потенциала забайкальских хунну в целом и жителей городища, в частности [Давыдова, 1995]. В течение ряда десятилетий данные, полученные при раскопках Иволгинского городища, были основополагающими при характеристике оседлости хуннского общества. Анализ материалов городища и расположенного рядом с ним могильника послужил основой для выводов о социальном устройстве хуннского общества [Она же, 1975, с. 141-145].
Исследования городской культуры кочевников на территории Монголии, проведенные советско-монгольской экспедицией под руководством С. В. Киселева и X. Пэрлээ, выявили существование значительного количества поселений и городов, в том числе и относящихся к хуннскому времени [Киселев, 1957, с. 91-101]. Был установлен факт присутствия на городищах монументальных сооружений, назначение которых пока не определено. Выяснилось, что хунну Монголии активно использовали такой вид строительного материала, как черепица, впервые отмеченная при раскопках абаканского здания. Сам факт наличия в хуннском обществе сравнительно большого количества укрепленных стационарных поселений позволил с большей уверенностью говорить о наличии сложных социально-политических процессов, происходивших в хуннском обществе и приводивших, по мнению некоторых исследователей, к созданию у хунну отдельных институтов государственности.
В 1990-х гг. С. В. Даниловым осуществлены раскопки хуннского городища Баян Ундэр на р. Джиде в Бурятии, а в 2007-2008 гг. совместно с монгольскими археологами изучалось хуннское городище Тэрэлжин Дэрэвэлжин в Центральном аймаке Монголии [1998; Данилов и др., 2008; Данилов, Бураев, 2009].
Им же были проведены исследования по выяснению роли городской культуры в кочевых обществах Центральной Азии, в том числе и хунну [Данилов, 2004]. По всей видимости, основной причиной, повлиявшей на переход к оседлости в кочевых обществах в целом и хунну в частности, было повышение уровня социально-экономического развития общества, формирование политико-административной системы. Однако для определения подлинной роли городской культуры в экономической деятельности и социально-политической жизни необходимо установить функциональную роль всех найденных поселений и городов. Незначительные по масштабам раскопки, к сожалению, не дают ясной картины той роли, какую играли стационарные поселения в жизни хуннского общества. Нет уверенности и в том, что даже масштабные раскопки дадут полную картину, отражающую функции всех памятников хуннской оседлости. Однако постепенно выявляющиеся в процессе раскопок детали помогают установить функциональное предназначение ряда городищ.
Сложившаяся практика исследования древневосточных, античных, средневековых городов показывает, что основную роль в городищах играет планировка, система укреплений, строительно-архитектурные особенности зданий и строений и, самое главное — анализ
предметного комплекса, полученного в процессе раскопок. Определяющее значение имеет общая историческая ситуация, при какой функционировал изучаемый памятник.
При выяснении функционального предназначения оседлых памятников хунну посредством археологических раскопок имеют место те же самые критерии, использующиеся при раскопках городских поселений иных культурных традиций и иных временных рамок.
При изучении хуннских памятников на окончательные выводы может повлиять топографическое положение памятника, его привязанность к водным артериям, торговым путям, предполагаемым центром административного устройства империи хунну (как принято считать, империя хунну подразделялась на 24 удела, во главе которых стояли темники). Большую роль играют исследования могильников, где погребали своих умерших жители поселений и городищ, хотя изученным пока остается только Иволгинский комплекс, в составе которого имелись могильник и городище. Однако интерпретации всех помученных материалов неизбежно надо признавать гипотетичными, поскольку количество эмпирических данных, в нашем случае археологического материала, пока еще крайне недостаточно, а новых письменных источников, сведения которых помогли бы разрешить проблему выявления функций стационарных поселений хунну, пока нет.
Исследования хуннских городищ, начавшиеся в 1920-х гг., продолжаются с перерывами до настоящего времени. На данном этапе известно более 20 городищ, распространенных от Южной Сибири до Гоби, хотя памятников, подвергнувшихся полномасштабным раскопкам, еще недостаточно для полноценного раскрытия процессов седентаризации, происходивших в хуннском обществе. Всего на современном уровне исследования приходится оперировать данными из четырех наиболее изученных памятников: Иволгинское городище на р. Селенге и городище Баян Ундэр на р. Джиде в Бурятии, городище близ Абакана в Хакасии и городище Тэрэлжин Дэрэвэлжин в Центральном аймаке Монголии. Кроме укрепленных городищ, имеются неукрепленные поселения: Дурены на р. Чикое в Бурятии и недавно начатые исследования поселения Боро в Центральной Монголии. Хотя данных с этих поселений сравнительно немного, их необходимо учитывать при характеристике процессов оседания кочевников. Данные о городищах Монголии, изученных X. Пэрлээ, также учитывались нами.
В свете сказанного, обеспеченность материалами позволяет пока говорить только о постановке проблемы о функциональных особенностях оседлых поселений хунну и об их предполагаемой роли в жизнедеятельности хуннского государства.
Для выявления функциональных особенностей хуннских городищ можно выделить несколько характерных черт, к которым, в первую очередь, относятся фортификационные сооружения. Почти все городища имели оборонительные валы, дошедшие до наших дней в расплывшемся, задернованном виде, в некоторых случаях расположенные в несколько рядов. Изучение валов проводилось на Иволгинском городище и на Баян Ундэре. Иволгинское городище, имевшее «форму неправильного прямоугольника, вытянутого с севера на юг на 348 метров и с запада на восток на 194-216 метров» [Давыдова, 1995, с. 9], было окружено четырьмя рядами валов и тремя линиями рвов. Общая ширина этой линии обороны составляла 35 38 м [Там же, с. 10-13]. Городище Баян Ундэр имело 2 линии валов, причем внешний едва возвышается над современной поверхностью земли (его даже трудно назвать валом) и состоит из гряды камней, уложенных без какого-либо видимого теперь порядка. Внутренний, основной, вал городища имел высоту с внешней стороны 1,10-1,15 м, а с внутренней — 0,7-0,9 м. В разрезе, сделанном в восточном валу городища, просматривается основа вала, сложенная из плотноубитой дресвы, перемешанной с суглинком. Перед валами с наружной стороны вырывались рвы глубиной 1,6 м. По всей видимости, грунт из рвов и служил материалом для их возведения. От края рва до основания вала наблюдалось пространство, или площадка, предназначение которой пока непонятно [Данилов, Жаворонкова, 1995, с. 29, рис. 4].
Валы Иволгинского городища также имели небольшую высоту и сооружались из грунта, полученного при рытье рвов.
Укрепления городища Тэрэлжин Дэрэвэлжин представляли расползшиеся земляные валы высотой до 1 м и шириной до 6-8 м, с воротными проемами шириной 3-4 м, на каждой из четырех сторон городища [Данилов и др., 2008; Данилов, Бураев, 2009].
Судя по отдельным сведениям о раскопках здания близ Абакана, оно находилось в центре большого поселения и было окружено ва-‘|им, однако конкретных сведений об оборонительных сооружениях пт»го памятника у нас нет [Кызласов, 2001].
Таким образом, валы хуннских городищ, по-видимому, сооружались из земли, взятой при рытье рвов. Высота вала, судя по степени счо расползания в течение длительного времени, в первоначальном состоянии могла достигать около 1,5-2 м. Вместе со рвом, считая от по дна, общая высота оборонительных сооружений составляла более I м. Хотя укрепления хуннских городищ не представляются достаточно серьезными для их преодоления, по сравнению с одновремен-Ш.1МИ фортификационными сооружениями стран Древнего Востока и античного мира, все же для центральноазиатских кочевников и жителей лесной зоны, вообще не знавших никаких оборонительных сооружений, они служили довольно серьезной преградой.
Внутри городищ отмечены остатки различных сооружений, хотя с подует заметить, что в количественном отношении наиболее изучены жилища типа полуземлянок. Наземные здания, имеющиеся почти на всех хуннских городищах, исследованы в значительно меньшем количестве.
Полуземлянки изучались в основном в Иволгинском городище и поселении Дурены и Боро, где они были раскопаны экспедициями мод руководством Г. П. Сосновского, А. П. Окладникова, В. П. Шилова, А. В. Давыдовой и Ц. Турбата. Конструкции полуземлянок на этих памятниках были полностью идентичны (расстояние от Иволгинского городища до поселения Дурены составляет по прямой примерно 150 км, а от Дурен до Боро около 220 км). Для всех изученных полуземлянок «характерно углубленное в землю основание прямоугольной формы, стороны которого ориентированы по сторонам света. Материковые стенки и пол покрывали глиняной обмазкой». Полуземлянки имели разные размеры, вход в них находился с южной стороны. Конек двускатной крыши проходил по направлению север — юг. Кровля состояла из балок и брусьев, составлявших основу перекрытия, а также жердочек и прутьев, покрытых толстым слоем глиняной обмазки [Давыдова, 1995, с. 14-15]. Система отопления полуземлянок, состоящая из топки и дымоходов, сложена из каменных плит вдоль стен жилища и имела Г-образную форму. Необходимо отметить, что подобные отопительные системы (каны) имели широкое распространение в дальневосточной культуре.
Наземные здания исследовались близ Абакана, на Иволгинском городище, на городище Баян Ундэр. X. Пэрлээ предпринимал раскопки большого здания на городищах Тэрэлжин Дэрэвэлжин, Гуа Дов, но материалы исследований остаются пока неопубликованными. С 2007 г. были продолжены исследования одного из четырех зданий на городище Тэрэлжин Дэрэвэлжин. Сведения о наземных жилищах хунну нами подробно уже анализировались [Данилов, 2004; 2005, с. 65-70], поэтому приведем здесь только краткие сведения.
На Иволгинском городище визуально прослеживалось 2 наземных жилища. Одно из них оказалось металлургической мастерской и до конца не исследовано. Второе сооружение (жилище № 9) было раскопано. Здание в плане имело прямоугольную форму, размерами 1Зх11,5 м и было ориентировано по сторонам света. Оно построено на небольшом естественном всхолмлении. «Стены сложены из сырцовой глины и имели толщину: южная — 1,12 метра, западная — 1,30 метра, восточная — 1,38 метров, северная — 2,25 метра. В южной стене на расстоянии 1,7 метра от юго-восточного угла здания обнаружен дверной проем шириной в 1,35 метров, с наружной стороны окаймленный двумя сгоревшими вертикальными столбами. Внизу эти столбы с внутренней и внешней стороны соединялись деревянной перемычкой-порогом, на котором сохранились следы циновки, сплетенной из растительного волокна. С внутренней стороны стены жилища покрыты слоем глиняной обмазки». В северо-восточном углу здания находилась печь, сложенная из каменных плит. От нее вдоль северной и западной стен здания проходил канал-дымоход шириной в 30 см, сооруженный из каменных плит, применяемый для обогрева помещения [Давыдова, 1995, с. 17, прил., рис. 4, 3; Данилов, 2005, с. 67, рис. 3].
Второе наземное здание хуннского времени было исследовано в 1940 г. в Хакасии близ Абакана в междуречье Ташебы и Абакана. Хотя остатки здания были частично разрушены при строительстве дороги, исследователям удалось проследить архитектурно-строительные особенности здания. Сохранившиеся нижние части стен были из глины, заливаемой из досок в опалубку. Толщина внешних стен достигала 2 м, а стен, расположенных внутри здания, — 1,8 м. Внешние стены сохранились на высоту до 50 см, внутренние же достигали высоты 1,80 см. Размеры всего сооружения составляли с севера на юг 35 м, с запада на восток — 45 м [Евтюхова, 1947, с. 79].
Внутренняя планировка здания была достаточно сложной и предстояла собой многокомнатный блок с большим центральным залом, соединявшимся с другими комнатами дверными проемами. В здании найдены остатки системы отопления, представлявшие собой «узкие до 50 см ширины) канавки с наклонными стенками, обставленными плитами девонского песчаника» [Евтюхова, 1947, с. 81]. Обнаружена печь, из которой производилось отопление здания. В холодные зимние месяцы здание дополнительно обогревалось жаровнями, от которых на глиняном полу здания оставались следы в виде прокатов. Кнутри здания зафиксированы вкопанные в землю деревянные столпы, опиравшиеся на каменные плиты и являвшиеся, по-видимому, опорами для перекрытия. Здание имело черепичную крышу, реконструируемую исследователями как двухъярусную и четырехскатную. Черепица обнаруживала явное сходство с ханьскими образцами, а нижние концевые диски имели штампованные по сырой глине надписикитайскими иероглифами. Обнаружены дверные ручки, выполненные в виде бронзовых фантастических человекообразных личин с кольцом в носу [Евтюхова, Левашева 1946; Евтюхова 1947, прил., рис. 5; Данилов, 2005, с. 66, рис. 1].
Еще одно наземное здание было раскопано на городище Баян Ундэр, расположенном в Южной Бурятии на р. Джиде. Оно расположено внутри городища, в северо-западном углу, почти примыкая к северному и западному валам. Здание подквадратной формы размерами: северная сторона — 8,7 м, восточная — 8 м, западная — 7,60 м, южная сторона — 8,90 м. Стены здания, сохранившиеся только в нижней части, были тщательно заглажены с внешней стороны и стояли строго вертикально. На внешних же сторонах стен просматриваются продольные «ступеньки» — отпечатки досок опалубки, в которую закладывалась влажная глина. Снаружи стены покрывались, судя по проведенному разрезу, тонким слоем обмазки, своего рода штукатурки, толщина которой составляла 2-3 см. Толщину стен определить довольно затруднительно, так как если наружная внешняя сторона стен здания просматривалась почти по всему периметру, то внутренняя из-за развала стен внутрь не прослеживается. Высоту здания восстановить практически невозможно, однако по массивному развалу стен можно судить о количестве строительного материала, затраченного на сооружение здания. По всему периметру здания, с внешней стороны, сохранились подпрямоугольной формы глинобитные выступы, пристроенные к стенам, внутри которых просматривались остатки столбов. На северной стороне здания было четыре выступа; на южной сохранилось два; на западной и восточной — по одному выступу. По всей видимости, они служили для укрепления находившихся внутри них деревянных столбов, выполнявших функции несущих конструкций и являвшихся частью строительно-архитектурного ансамбля здания. Для столбов выкапывались ямки, на дне которых находились каменные плитки, служившие твердой опорой столбу. Наличие с восточной и западной сторон здания по одному выступу, располагавшихся посередине, позволяет предполагать, что на этих вертикальных столбах помещалась центральная несущая балка. Дополнительным подтверждением этому служат остатки столба, найденного посередине здания на одной линии со столбами с восточной и западной сторон. Центральный опорный столб стоял в неглубокой ямке и опирался на каменную плиту. Столбы на северной и южной сторонах служили, возможно, опорами для боковых несущих балок, к которым крепились стропила. Возможно, эти столбы служили для придания дополнительной устойчивости глинобитным стенам здания. Такая конструкция перекрытия предполагает наличие двускатной крыши, прослеживаемой и на большинстве полуземлянок Иволгинского городища.
В северо-восточном углу здания находилась печь, сложенная из гранитных плит. От нее вдоль северной и западной стен здания идут остатки отопительного канала, от которого сохранились вертикально стоящие и беспорядочно лежащие плоские гранитные плиты.
Вход в здание находился в южной стене здания, ближе к юго-восточному углу, и был обозначен с двух сторон деревянными столбами, от которых сохранились нижние части.
Вокруг здания со всех четырех сторон видны остатки глинобитных стен с проходом в юго-западной части. Они отстояли от стен здания с северной стороны на 1,55 м, с восточной — на 1,55 м, с западной — на 1,70 м, с южной — на 1,50 м и, повторяя в целом его контуры, образовывали в плане подквадратной формы своеобразный внутренний дворик-коридор. Проход в этот «дворик», обрамленный с двух сторон стенками, за пределами общего квадратного плана тянулся к югу в виде коридора на 8 м [Данилов, 1998, с. 111-114, прил., рис. 4, 2; 2005, с. 66, рис. 2].
Па городище Тэрэлжин Дэрэвэлжин просматривались остатки четыpcx зданий в виде холмов разных размеров, высотой от 1 до 2 м. самое большое здание с приблизительными размерами 60×35 м находится примерно посередине городища. К северо-западу от него здание
меньших размеров, соединенное с большим невысоким расплывшимся валом, напоминающим остатки перехода или галереи. К западу от большого здания расположены остатки еще одного здания, равного ему по высоте, но уступающее по размерам. К западу от него расположено небольшое всхолмление, соединенное с ним невысоким Г-образным в плане валом, также напоминающим переход.
Таким образом, здания были связаны между собой попарно, т. е. на городище прослеживается 2 комплекса, каждый из которых состоит из двух зданий, связанных между собой невысокими валами. На поверхности всех отмеченных холмов встречаются обломки черепиц. Такая же черепица, но в меньших количествах находится на всей площади городища. Почти на всех зданиях видны следы старых раскопок и шурфов, произведенных во время обследования городища монгольским археологом X. Пэрлээ.
Раскопки самого большого здания длиной 60 м, шириной 30 м и высотой около 2 м выявили существование своеобразного пола-подстилки из чистой глины, настилавшегося на материковой почве.
На нем сооружалась платформа из глины, перемешанной со щебнем, дресвой и песком. Именно на поверхности этой платформы было найдено большое количество черепицы, оказавшейся здесь при разрушении здания. Здание было окружено галечной дорожкой, шириной до 1 м. Гальки размером 7-10 см были плотно уложены и, возможно, скреплены глинистым, цементирующим раствором. Внутри здания встретились остатки отопительной системы, сложенной из каменных, необработанных плит. На глубине 30-40 см посередине здания, на гребне, обнаружили конструкции из деревянных плах с выкладками из окатанных галек. Следует отметить, что на многих городищах хунну Монголии отмечены остатки крупных наземных сооружений, однако их изучение только начинается.
Таким образом, мы привели наиболее характерные черты архитектурно-строительного комплекса из четырех наиболее изученных памятников хунну. На всех имелись остатки оборонительных сооружений в виде рвов и валов. Внутри городищ прослеживались остатки строений, из которых наиболее изучены пока полуземлянки. Однако наличие остатков крупных сооружений внутри городищ может свидетельствовать о неизвестных сложных функциях этих памятников. Функциональное назначение городищ предварительно определялось как по характеру остатков сооружений, так и по количеству и составу артефактов, найденных при раскопках.
Так, Иволгинское городище по наличию земледельческих орудий, остатков злаков, следов ремесленного производства условно определяется как поселок ремесленников и земледельцев. Наземное строение, расположенное посередине городища, условно назван исследователями «домом правителя». Анализ погребений Иволгинского могильника показывает, что среди погребенных не было ярко выраженной имущественной дифференциации, и они значительно отличались от курганных могильников, оставленных, как полагают, кочевой частью населения хуннского общества. Хотя среди погребений Иволгинского могильника встречаются и такие, которые можно соотнести с хунну. Это погребения (19 из 216), где присутствуют следы жертвоприношений животных, и пояс — свидетельство определенного социального статуса его владельца.
Городища Баян Ундэр и, возможно, поселение близ Абакана можно будет позиционировать как резиденции определенного уровня правителей, так как эти здания резко выделяются на окружающем фоне. Судя по небольшим размерам городища Баян Ундэр, оно могло служить для проживания сравнительно небольшого населения, по всей видимости, не занятого в масштабной производственной деятельности, как, например, население Иволгинского городища и поселения Дурены. Хотя дальнейшие раскопки этих памятников, несомненно, уточнят полученные выводы. Здание близ Абакана на р. Ташебе находилось, по данным Л. Р. Кызласова, посредине поселения, однако оно было уничтожено хозяйственной деятельностью современного человека и реконструировать его уже не представляется возможным.
При раскопках здания на городище Тэрэлжин Дэрэвэлжин основными находками стали фрагменты черепицы. Почти не встречались кости животных, фрагменты керамики и различных бытовых предме тов, являющихся непременными при раскопках стационарных поселений. Это обстоятельство и наличие отдельных деталей, в частности, дорожка и конструкции из дерева и галечных выкладок приводят нас к мысли, что, вероятно, раскапываемое здание было культовым могло исполнять функции храма. Пока это не более чем гипотеза, подтвердить или опровергнуть которую можно будет только при дальнейшем изучении памятника.
Таким образом, проведенные исследователями раскопки хуннских городищ создают достаточно интересную картину. Выясняется, например, что существовали укрепленные поселки (Иволгинское городище) земледельцев и ремесленников, игравших определенную роль и экономике. К такому же типу поселений относились неукрепленные поселения Дурены и Боро и, по всей видимости, также имели значение в хозяйственно-экономической системе хуннской державы. К такому выводу можно прийти на основании большого количества раскопок, найденных на поселении Дурены, и сходных типов жилищ, выпиленных на указанных памятниках. К такому же типу находок относятся серпы и остатки зерен злаков.
Иволгинское городище, занимавшее крайне северное расположение среди хуннских памятников, имело укрепление как пограничный форпост и на нем проживал какой-то выделявшийся из рядовых обитателей городища человек, для которого было построено наземное здание, отличавшееся от полуземлянок, составлявших основной тип жилищ на городище. Вероятно, это был человек или группа лиц, занимавших высокое положение в иерархии местной элиты. Абаканское городище, судя по монументальности изученного здания, Играло значительную роль в организации властных функций на северной периферии хуннского государства. Дискуссии о личности человека, осуществлявшего контроль над этой частью империи, не должны затмевать главного: политического и географического фактора в распространении хуннского влияния в этой части Азии. Возможно, что такое же значение имело городище Баян Ундэр, на котором возведено здание довольно сложной конструкции, и пока там не выявлено следов производственной деятельности. Судя по наличию элитных курганов и Южной Бурятии, в этой части региона находились укрепленные ставки хуннской знати. Выявленные особенности городища Тэрэлжин Дэрэвэлжин дадут материалы по сакральным памятникам Хуину.
То есть одно из городищ можно интерпретировать как резиденцию одного из определенного уровня правителей, сведения о титулах и степени властных полномочий которых содержатся в письменных источниках и косвенно подтверждаются существованием довольно большого количества могильников с грандиозными курганами элиты хуннского общества, сооружение которых было трудозатратно, и наличием большого количества предметов роскоши. Грандиозные захоронения в Ноин Ууле, Цараме, Ильмовой пади, Гол Моде показывают многочисленность могущественных хуннских кланов. И, скорее всего, именно такие члены хуннского общества, выдающиеся по своему социальному положению и богатству, наделенные государственными должностями, могли быть владельцами стационарных зданий, отличных от переносных войлочных жилищ.
На отдельных городищах выявлены постройки, которые по отдельным признакам можно признать культовыми, храмовыми зданиями или иными сакральными строениями (Тэрэлжин Дэрэвэлжин) Однако их изучение находится еще на начальной стадии. Кроме укрепленных городищ, выявляются неукрепленные поселения, роль которых в экономической и политической жизни еще предстоит выяснить (поселения Дурены и Боро), однако их направленность на производство сельскохозяйственной продукции и ремесленных изделий на настоящем уровне исследований не вызывает сомнений. Даже в результате изучения довольно незначительного количества раскопанных памятников встречаются различные по функциональному назначению поселения и городища, показывающие сложную структуру хуннского общества.
Тем не менее вопрос о зарождении в хуннском обществе развитой городской культуры еще не получил достаточного, в полной мере обеспеченного археологическими материалами обоснования. На данном этапе можно говорить о том, что в хуннском обществе получил развитие процесс строительства стационарных укрепленных и неукрепленных поселений, связанный с социально-политическими изменениями, происходившими в обществе кочевников, переходивших на иной, более развитый уровень общественных отношений. Существование поселений и городищ с различными функциональными назначениями позволяет предположить, что это был процесс неоднознач ный, далекий от примитивного перерастания кочевых стойбищ в стационарные пункты. Дальнейшее накопление данных по городам в кочевых обществах поможет установить закономерности формирования городской культуры, приведшие к появлению городов типа уйгурского Орду Балыка, киданьского Чин Толгоя, монгольского Каракорума, и поможет понять общие принципы становления городов кочевников в сопоставлении с городской культурой древнего и средневекового I (оп ока, античности, европейского средневековья.
Литература
- Давыдова А. В. Иволгинский археологический комплекс. — Т. 1. Иволгинское городище. — СПб., 1995.
- Давыдова А. В. К вопросу о роли оседлых поселений в кочевом общении сюнну // Краткие сообщения Института археологии АН. — 1978. — № 154.
- Давыдова А. В. Об общественном строе хунну // Первобытная археология ( ибири. — Л., 1975.
- Давыдова А. В. Новые данные о поселении хунну в Дуренах // Археологические открытия. -М., 1980.
- Данилов С. В., Жаворонкова Т. В. Городище Баян Ундэр — новый памятник хунну в Забайкалье // Культуры и памятники бронзового и раннего железного веков Забайкалья и Монголии. — Улан-Удэ, 1995.
- Данилов С. В. Раскопки здания на хуннском городище Баян Ундэр в Джидинском районе Республики Бурятия // Археология и этнология Дальнего Востока и Центральной Азии. — Владивосток, 1998.
- Данилов С. В. Города в кочевых обществах Центральной Азии. — Улан-Удэ 2004.
- Данилов С. В. Наземные здания хуннов // Вестник НГУ. — Т. 4, вып. 5. -11о»осибирск, 2005.
- Данилов С. В., Коновалов П. Б., Эрдэнболд Л. и др. Предварительные результаты раскопок на хуннском городище Тэрэлжин Дэрэвэлжин в Центральном аймаке Монголии // Археология степной Евразии. — Кемерово; Алматы, 2008.
- Данилов С. В., Бураев А. И. Раскопки хуннского городища Тэрэлжин Дэрэвэлжин и некоторые вопросы изучения стационарных поселений в хунт-ком обществе // История, язык и культура: сб. мат-лов междунар. науч.-практ. конф. — Улаанбаатар, 2009.
- Евтюхова Л. А. Развалины дворца в «земле Хягас» // КСИИМК. — 1947. Вып. XXI.
- Бвтюхова Л. А., Левашева В. П. Раскопки китайского дома близ Абакана // КСИИМК. — 1946. — Вып. XII.
- Киселев С. В. Древние города Монголии // Советская археология. -1957.-№2.-С. 91-101.
- Кызласов Л. Р. Гуннский дворец на Енисее. — М., 2001.
- Сосновский Г. П. Нижне-Иволгинское городище // Проблемы истории докапиталистических обществ. — 1934. — № 7-8.
- Таскин В. С. Материалы по истории сюнну. — М., 1968.
- Таскин В. С. Материалы по истории сюнну. — Вып. 2. — М., 1973.
- Таскин В. С. Материалы по истории кочевых народов в Китае в III-V вв. — Вып. 1. Сюнну. — М., 1989.
- Пэрлээ X. К истории древних городов и поселений Монголии // Советская археология. — 1957. — № 3.
- Пэрлээ X. Монгол ард улсын эрт, дундад уеийн хот суурины товчоон. -Улаанбатаар, 1961.