Ислам в Казахстане в советский период.

Октябрьская революция значительно подорвала устои ислама. Изменившийся образ жизни казахов способствовал размыванию религиозных традиций и формированию атеистического мировоззрения большинства казахского населения. Становление советского государства сопровождалось процессом секуляризации в регионах традиционного распространения ислама, в том числе и в Казахстане.

События 1917 г. способствовали оживлению политической деятельности мусульман. Активи­зировались и создавались политические партии: в Казахстане — Алаш, в Узбекистане — Партия младобухарцев, в Азербайджане — партия «Мусавват» и т.д.

Середина 1920-х-начала 1930-х гг. характеризуется жесткой политикой советской власти в отношении ислама. Началось изъятие у религиозных общин культовых зданий. Закрывались мечети, школы, запрещались деятельность шариатских судов, религиозные праздники паломничество к мусульманским святыням. Значительная часть мечетей,особенно в сельской местности, превращалась в школы, клубы и просто в хозяйственные склады. Известны случаи разрушения мечетей. Репрессиям подверглись представители духовенства.

Они обвинялись в шпионаже, саботаже, контрреволюционной деятельности. 103-летний бывший имам крупнейшей мечети в Казахстане Ходжа Ахмада Ясави в беседе со мной вспоминал, как в 30-х гг. XX в. служители культа в спешке покидали Казахстан, перебираясь за полевым исследованиям, почти в каждом казахском населенном пункте до революции была своя мечеть, при мечети — мектеб для детей. В более крупных селах при мечети действовало медресе (например, с. Шаян, Байдибекский район. Южно-Казахстанская обл.). Однако с установлением советской власти большинство мечетей было закрыто, переоборудовано или разрушаю, как это случилось в сельском округе Есильского района Северо-Казахстанской области, в котором в 1926 г. мечеть была разрушена местной комсомольской ячейкой.

Эта политика вызвала серьезно: сопротивление народа, особенно, сельского населения, переживавшего период массовой коллективизации. Во многих районах Казахстана народные волнения принимали стихийный или организованный характер. И по сей цепь, как свидетельствуют мои полевые материалы, жители Сузакского района Шымкентской области хранят память о сотнях  погибших повстанцев, называя это восстание «во имя Аллаха» .

В этот период фактически была уничтожена духовная элита советских мусульман. В ceкyлизационных процессах, происходивших в конце двадцатых — начала сороковых годов большую роль сыграл переход к светскому  образованию, повлекший за собой переход с арабской графики сначала на латинизированный, а затем на русский алфавит. Известно, что у казахов, так же как и у других, народов стран традиционного распространения ислама, ислам­ская идеология тесно связывалась с арабским языком. Арабский язык, арабское письмо, воплощенные в арабских книгах знания даже нетеологического содержания символизировали ислам. Казахи, так же как и другие иранские и тюркские народы, принявшие ислам, арабский язык связывали с исламским ритуалом и молитвой. Арабская графика многие века была привилегией преимущественно духовенства. Для по­давляющего большинства казахов служитель культа пользовался огромным доверием как единственный толкователь «божьего закона». С переходом на новый алфавит духовенство во многом утратило свое влияние на духовную жизнь населения. Мечеть перестала быть «культурным центром». Одним из первых своих дек­ретов советская власть ликвидировала привилегии, которыми пользовалось мусульманское духовенство. Закрытие мечети и разгром мусульманских общин, разгон служителей культа привёл в полный упадок мусульманскую систему образования. Эта политика властей способствовала появлению в сельской местности так называемых «неофициальных», самозваных мулл, которые занимались, в основном, отправлением религиозных обрядов. Среди таких мулл встречались и суфийские проповедники, прежде всего из влиятельного среди мусульман в Центральной Азии ордена Накшбандийа.

В середине 1940 гг. наблюдалась некоторая либерализация религиозной политики. Процесс секуляризации был несколько приостановлен в годы Великой Отечественной Войны, ослабла антирелигиозная пропаганда. В это время наблюдалось укрепление позиций мусульманских организаций. В 1943 — 1944  гг. были созданы три   новых духовных управлений мусульман – Средней Азии и Казахстана (САДУМ) с центром в Ташкенте, Северного Кавказа и Дагестана с центром Буйнакее, позже – в Махачкале, Закавказье с центром в Баку. САДУМу подчинялось единственное в СССР высшее исламское учебное заведение – бухарское медресе Мир-Араб, которое готовило квалифицированных священнослужителей. В конце 1945 г., с разрешения властей, советские мусульмане вновь могли совершать паломничество в священные города Мекку и Медину. Во время войны обращение к религиозным чувствам способствовало консолидации советского народа. Верующим были возвращены некоторые ранее отобранные властями мечети. Так, например, в 1944 г. верующим г. Петропавловска было передано в бессрочно;, бесплатное пользование помещение мечети, которое было закрыто в 1937 г. В 1945 г., согласно ходатайства верующих г. Алма-Аты, официальные власти разрешили открыть мечеть в бывшем здании Чала-казахской мечети, которое на тот момент было занято под общежитие. В 1946 г., по просьбе местных верующих и решению Актюбинского Облиспол­кома, было разрешено открыть мечеть в Челкаре.

В начале 1950 гг. достаточно терпимое отношение к религии сменяется новой волной давления на верующих, нарастанием атеистической пропаганды. Закрывались мечети, запрещалось проведение религиозных праздников, подвергались гонению служители культа. Между тем, заметного ущемления ислама не наблюдалось. Антирелигиозная пропаганда носила неубедительный характер и в реальной жизни не оказывала заметного влияния на воззрения населения. Более того, официальным властям приходилось искать компромисс между идеологическими предписаниями бороться с религией и заявленной Конституцией свободы отправления религиозных треб. В рассматриваемый период в Казахстане существовало немало незарегистрированных мусульманских общин, не имевших мечетей и совершавших обряды на дому. Об­ряды совершались «бродячими» муллами. В некоторых населенных пунктах на «Курбан-аит» и «Ураза-айт» принимали участие от 20-30 до 400 — 500 человек. На паломничество в Мекку подавали заявления: в 1958 г. — 53 человека, в 1959 г. 52, в 1960 — 17. Из них совершили паломничество: в 1958 г. — 1. в 1959 — 1, в 1960 Г. никто не ездил.

Одним из главных направлений в атеистической работе в 1960-1970 гг. стала борьба против религиозных традиций в быту. Для этого периода характерными были публикации, в которых «исследовались лишь некоторые вопросы, касающиеся избавления социалистическо­го быта казахского народа, его национальных традиций от влияния религиозно-националистических пережитков». Несмотря на длительное атеистическое давление и репрессивные меры, мусульмане в районах компактного проживания и особенно в сельской местности продолжали исполнять мусульманские обряды и отмечать религиозные праздники. Исламские и до-исламские традиции в сфере семьи и семейно-родственных отношений были частью повседневной жизни верующих. Повсеместно были распространены погребально-поминальные и свадебные обряды, обряд обрезания, отмечать, особенно в южных районах, праздники жертвоприношения (Курбан-айт), окончания поста (Ораза-айт). Широко бытовали многие домусульманские обряды: наблюдалось немало случаев совершения обрядов вызывания дождя — «тасаттык», «бесик куда», «карсы куда», «суек жагырту», нередки были обряды по­хищения девушек, уплаты калыма, которые некоторыми казахами считались мусульмански­ми. По этой же причине совершение этих обря­дов подвергалось критике. Во время интенсив­ной антирелигиозной пропаганды 1948-1975 гг. в Казахстане было опубликовано множество анти-исламских книг на казахском языке.

Авторы отмечают устойчивость религиозных традиций в семье, в которой нередко старшие члены следуют мусульманским предписаниям. Совершают пятикратную молитву (намаз), по­стятся, пытаясь в некоторых случаях привлечь к этому и младших членов семьи.

В печати мелькали сообщения о праздновании главного мусульманского праздника Кур-бан-айта. Приводились случаи невыхода людей на работу в связи с празднованием Курбан-айта. Отмечалось, например, что в день празднования «Ураза байрама» только в двух колхо­зах Георгиевского района Южно-Казахстанской области не вышло на работу более 350 жителей. В августе 1953 г. в колхозе имени Джамбу­ла Джамбульской области на работу не вышла половина населения. Приводилось число прине­сенных в жертву овец: »в частности, в колхозе имени Андреева. Каскеленского района, во время «Курбан-байрама было зарезано 60 овец».

На протяжении длительного периода в нашем обществе проводилась политика утверждения «новых идеалов» через привычные формы народных обычаев и традиций.

Источниками и каналами формирования и развития новых «без религиозных» интернаци­ональных обрядов, праздников и традиций провозглашались:

»использование подлинно народных обрядов, традиций и праздников, очищенных от религиозных наслоений и пережитков эксплуататорского строя;

заимствование прогрессивных обычаев, обрядов и традиций других народов, использование старых обрядов и ритуалов с внесением в них нового содержания; создание и развитие современных новых обрядов, праздников и традиций».

Культ святых в советское время занимал важ­нее место в жизни верующих казахов. В круг святых, почитавшихся верующими, входили представители официальной исламской тради­ции, а также родоначальники родов и племен, представители местной аристократии и т.д.

В советское время свое влияние сохранял и суфизм. Деятельность представителей суфийс­кого духовенства часто сосредотачивалась вокруг различных святых мест, гробниц (зийарат, мазар, кумбез), которые обычно являются могилами реальных суфийских шейхов, или, что встречается реже, мифических лиц. Нередко верующие совершали паломничество к этим местам, таким образом, заменяя недоступный хадж в Мекку. Смотрители святынь нередко являлись потомками или последователями суфийского святого.

Смотрители святыни-кумбеза Кара-бура н Чимкентской области являлись потомками зна­менитого в Центральной Азии, в Восточном Туркестане, суфия Хидайаталлах (Аппак)-ходжа (XVII в.), правнука знаменитого среднеазиатс­кого суфийского деятеля Махдум-и Азама.

С конца 1950 гг. мусульманские святыни стали главным объектом антимусульманской про­паганды. Между тем. несмотря на то, что время от времени власти разрушали святыни или превращали их в музеи атеизма, клубы или дома культуры, они вновь возрождались. Советская антирелигиозная литература последних пятидесяти лет обнаруживает, что большинство свя­тынь закрытых в тридцатых или пятидесятых годах во время широких антирелигиозных кам­паний продолжали действовать.

Крупнейшая в Казахстане святыня мавзолей Ходжа Ахмада Ясави в эти годы, как известно, была превращена в музей атеизма. Святыня-кум-без Баба-ата стала служить хозяйственным складом. Памятник архитектуры мечеть в Сузаке была подвергнута жестокой «реконструкции». Арабески, мусульманская вязь, узор, которым была расписана мечеть, оказалась замазанной убогой масляной краской. На фронтоне мечети прибили неказистую вывеску, гласившую, что это пометшие отныне клуб, в котором демонстри­ровались фильмы и устраивались дискотеки. Подобная участь постигла многие памятники куль­туры Казахстана.

В восьмидесятых годах популярная в Южном Казахстана святыня Укаш-ата, по решению властей, была полностью разрушена, фактически сравнена с землей, как не имевшая не архитектурной, ни куль­турной ценности. Подобное заключение, к сожале­нию, было дано организациями, имевшими к науке и культуре непосредственное отношение. Эксперты, не обнаружившие в исторических документах подтверждение реальности личности, будто бы погре­бенной в данной могиле сочли возможным ликвида­цию кумбеза. Тогда как известна традиция такого ЯВЛЕНИЯ, как культ СНЯТЫХ включает в себя не только реальных исторических лиц, не только реальное по­гребение, но и мнимые захоронения, причем не все­гда древние, но от этого не терявших своего куль­турного и исторического значения.

С середины 1960 гг. основной тенденцией в отношении властей к религии стало ослабление контроля над религиозной деятельностью различных конфессий.

Между тем, ислам и тесно связанные с ним доисламские культы были вытеснены в сферу вли­яния семьи, и на протяжении всего периода Со­ветской власти продолжали бытовать в жизни определенной части казахского общества.

В советский период среди казахов даже в южных районах Казахстана редко можно было встретить фанатично верующих. Представляется возможным выделить две группы верую­щих. Первую группу представляли люди стар­шего поколения, которые искренне считали себя мусульманами, им были известны основы му­сульманского вероучения, они совершали му­сульманские обряды. Таким верующим было свойственно терпимое отношение к атеистичес­кому мировоззрению других людей Которой группе верующих относились люди пожилого и среднего возраста: среди них встречались и молодые люди. Они не отличались строгим вы­полнением религиозных предписаний и их сознании отрывочные, часто неолределенные ре­лигиозные представления сочетались с есте­ственно-научными знаниями.

Характерным являлся тот факт, что религи­озных убеждений в той или иной степени при­держивались представители старшего поколе­ния, которые еще с детства усвоили некоторые религиозные представления. С выходом на пен­сию они нередко оказывались оторванными от общественной жизни, что способствовало воз­рождению воспринятых ранее идей Основным мотивом, побуждавшим их обратиться к религии, был страх посмертного наказания.

По моим полевым материалам, накануне рас­пада Советского Союза, большинство населе­ния Казахстана не следовало предписаниям Ислама. Прежде всего, это относится к городс­кому населению. По далее в сельских районах лишь люди старшего возраста посещали мечеть, читали намаз, соблюдали пост.

Типичным является рассказ жителя Таласско­го района Джамбульской области. Следовать мусульманским предписаниям он начал с 70 лет, будучи пенсионером. До ЭТОГО работал в сфере торговли, Самостоятельно выучил на слух мо­литвы. Совершал пятикратный намаз. Нее мо­литвы совершал дома, в том числе типичную молитву (жума намаз), соблюдал пост, платил фитр (садака). отмечал религиозные праздни­ки. Обращение к религии он мотивировал тем, что на склоне лет необходимо готовится к поту­сторонней жизни, благополучие в которой мо­жет обеспечить только благочестивый образ жизни в миру. Некоторые верующие отмечали, что в молодые годы они были заняты трудоноп деятельностью, которая не оставляла времени для религии, и что ТОЛЬКО на склоне лет они мог­ли подумать о будущем, попытаться искупить грехи. Подавляющее большинство из них жен­щины и пожилые люди. Как известно, характер и конкретные прояв­ления религиозности у верующих прежде всего выражаются в представлениях о боге (Аллахе). Общеизвестная формула «Нет бога, кроме Аллаха…», в которой проявляется принцип му­сульманского монотеизма, хорошо извести всем верующим казахам. Гак, все опрошенные верующие говорили о необходимости знать, что Аллах единственный бог. Мухам мал его ис­тинный пророк.

Многочисленные опросы верующих показали, что представления о боге в 1980 гг. отличались крайней неопределенностью Характерными явля­лись ответы, в которых подчеркивалось, что ник­то не знает каков образ Аллаха (дух ли, человек), никто ею не видел. «Аллах — это создатель (жаратушы) всего сущего, мастер, который создал землю, неба горы, человека». «Нес создано Ал­лахом, воле бога подчинено все; бог даст — чело­век рождается, не даст бог — не рождается. Если бы это было не так, то женщины, у которых нет детей, могли бы своими руками сделать ребен­ка». Не все ответы верующих столь категорич­ны; некоторые верующие ссылались на мнение других: Говорят, что есть бог, этому подтвер­ждение — постоянное упоминание бога — «кудай». Никто не может сказать, что бога нет, даже неверующие. Вставая и садясь, присту­пая к работе, во всех случаях жизни мы говорим «Бисмилля!» («Во имя бога!»). Это традиция, передающаяся из рода в род. Человек не читает намаз, не соблюдает пост, но говорит, что бог есть, Он и не верующий и не атеист». «Какой Аллах — не знали даже предки. Если веришь себе, cbojmv сердцу, значит веришь богу».

Одной из основных идей ислама является вера в бессмертие души, Весь исламский культ, совершаемый верующими, направлен на спасение души от адских мучений за совершенные в этом мире грехи. Ислам, предписывая следовать воле божьей, обещает за послушание награду в «загробном мире». Души грешных, согласно мусульманскому вероучению, попадают в ад, безгрешных ждет райской блаженство.

Представители духовенства рисуют верую­щим картины райской жизни, в которой нет ста­рости, болезней, всегда в изобилии угощение, а также картины ада, вечного горения в огне, ожи­дающего тех, кто не следует предписаниям ис­лама. Тем не менее, большинство верующих ка­захов плохо знакомо с учением ислама о бес­смертии души в загробном мире. На вопрос: есть ли загробная жизнь’/*», некоторые верую­щие с глубоким убеждением отвечали утверди­тельно; «Если веришь в бога, то веришь и в су­ществование рая (жумак) и ада (тозак)»- «Не знаю, куда после смерти уйдет моя душа; бо-кэсь попасть в ад. Многие верующие обычно отвечали: «Говорят, что есть», а некоторые до­бавляли, что сами этого не знают.

Свои сомнения одна сельская жительница вы­разила словами, что не знает «есть ли рай и ад, так как еще не умерла», другой — убежден, что верит в бога, но не уверен в существовании рая и ада, Служители культа, в отличие от простых верующих, придерживались более твердых убеж­дений. Гак, азанши мечети на ст. Тимур был уверен, что тот, кто совершает намаз, попадает в рай. Он был убежден, что на том свете» есть жизнь, что в раю встречают­ся с родственниками, детьми, там всегда в изо­билии пища.

Вместе с тем, в обыденной речи казахов в широком употреблении находились изречения, свидетельствующие о вере в «божье предопределение»: «кудайдын буйрыгы» («так определе­но богом»), «кудайдын жазганы» («такова бо­жья воля»). Как правило, это чисто словесная традиция, которая сохранилась, главным об­разом, у людей старшего поколения.

По сравнению с представлениями о мире, че­ловеке, душе, система мусульманских обрядов оставались наиболее устойчивым элементом в повседневной жизни верующих.

Данные этнографических материалов, со­бранных мною в советское время, показали, что каждому верующему были известны пять основных положений мусульманской обрядности: сим­вол веры «ля иляха илля-ллах ва Мухаммадун ра-сулюллах» («Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммад — посланник Аллаха»); ежедневная пятикрат­ная молитва (намаз); пост в месяц рамазан (ора-за); паломничество в Мекку (хадж); «очиститель­ная» милостыня, пожертвование в пользу неиму­щих, мечети (закят), а также ндабходиимость доб­ровольных пожертвований и милостыни («садака»).

Предписания ислама о закяте (казах, — зекет) и хадже в советское время практически утра­тили свое значение в религиозной жизни каза­хов.

Как правило, верующие казахи знали арабс­кое звучание символа веры (у казахов мусуль­манские формулы произносятся применитель­но к особенностям их языка, т.е. с некоторыми отклонениями от «классического», арабского произношения), имели общее представление об его смысле.

Большинство верующих не знало арабского языка. Поэтому общеизвестные Коранические формулы и фрагменты Коранических текстов заучивались ими на слух. Часто арабские мо­литвы записывались в казахской транскрипции, что позволяло многим верующим освоить необходимые молитвы для совершения намаза, По признанию многих верующих, этого было впол­не достаточно, тем более, что и эти тексты они недостаточно хорошо знали. Поверхностное знание молитв отмечается и у других средне­азиатских народов, например узбеков, таджиков. В обыденной речи у казахов часто звучат мусульманские формулы, провозглашающие ве­личие бога: «Алла акбар!» («Аллах велик!»), «Бисмилля!» («Во имя Аллаха!») и другие.

Вместе с тем, людей, знающих в точно вы­ражении молитвы, а тем более Коран было очень мало. В основном знание их являлось прерога­тивой представителей духовенства. Учитывая это обстоятельство, служители официального культа допускали возможность посильного вы­полнения обрядности.

Ежедневные пятикратные молитвы-намазы выполнялись многими верующими, в основном людьми старшего поколения, располагающими свободным временем.

Что касается 30-дневного поста, который предписывался верующим в месяц рамазан (ра­мадан) воздерживаться в течение дня (от восхо­да до заката солнца} от еды, питья, развлечений и т.д., то результаты наблюдении, бесед и оп­росов свидетельствуют о том. что еще совсем недавно полный срок выдерживали сравнитель­но немногие люди. Не соблюдавшие пап веру­ющие в свое оправдание ссылались на состоя­ние здоровья или преклонный возраст. Счита­лось, что такие верующие могли возместить ноет денежной суммой, равной месячному про­житочному минимуму, который часто опреде­лялся 15 рублями. Некоторые возмещали этот долг мотивами во время ежедневных намазов («казасып окиды») или уповали на прощение и милость бога. Были верую­щие, которые считали, что срок поста можно ограничить девятью днями, по три дня в нача­ле, середине и в конце месяца. Существовало также мнение, что срок поста можно ограничить тремя днями Так, жительница Сузакского рай­она рассказывала мне, что слышала от старых людей, от своего отца, будто бы люди, не зная, какие из 30 дней месяца являются днями поста, стали поститься все 30 дней вместо необходи­мых трех. По се словам, 3-дневпый пост были вынуждены соблюдать неимущие люди, тогда как богатые освобождали себя от соблюдения поста тем, что отдавали в качестве фидии скот и другие ценности. Существовало (поверье, что если человек но каким-либо причинам не смог соблюдать пост, то он может искупить этот грех приглашением на вечернюю трапезу («ауыз ашарга») 30 человек — по числу дней поста. Ин­тересно в этой связи сообщение К.Ш. Шулембаева о том, что в 1964 г. в Туркестанской ме­чети было даже принято решение, согласно ко­торому, если правоверный соберет у себя дома на разговенье 41 человека, то это будет равно­сильно 30-дневному посту (14). В г. Сергеевка Северо-Казахстанская обл., по свидетельству местно! о муллы, иесоблюдающис ораза люди обычно приглашаю! верующих на уыз ашарга. Только но болезни верующий может не соблю­дать пост, Среди верующих есть и такие, кото­рые следуют официально принятым правилам возмещения пропущенного поста — соблюдени­ем его р. другое время. Представления о возмож­ности облегченного срока бытовали и среди дру­гих народов Средней Азии, например, таджи­ков и туркмен. Подобные представления свиде­тельствовало о том, что для многих верующих это суровое предписание ислама являлось трудновыполнимым. Еще недавно среди соблюдаю­щих пост женщин было сравнительно немного. К ним откосилась 85-летняя жительниц с. Су-зак (Южноказахстанская обл.), 70-летняя жи­тельница станции Тимур (Южноказахстанская обл.), 66 летняя жительница с. Мерке. (Джамбулская обл.), например, соблюдала пост с 40-летнего возраста. Во время поста она обычно собирала с местных жителей «фитр-садака» и относила деньги в местную мечеть. Соблюдае­мый в течение дня пост нарушался вечерним разговением «ауыз ашар». Местный мулла и старики, наиболее строго придерживающиеся мусульманской обрядности, в течение месяца, но очереди каждый вечер приглашали друг дру­га на «ауыз ашар». У кого была возможность резал барана. «Ауыз ашар» сопровождался чте­нием молитв в честь всевышнего и в память о предках («аруакка окиды»). После трапезы ве­рующие приступали к чтению таран намаза. По­чти каждая казахская семья, независимо от того соблюдал ли человек пост или нет, старался один раз в течение месяца поста собрать людей на трапезу по поводу «ауыз а шар».

Считалось, что пост будет не зачтен, если ве­рующий не заплатит закят-аль-фитр (казах, «оразанып 6iтipi садакасы») — «очистительный» на­лог, который собирался в дни поста. Обязатель­но верующий платил его как за себя, так и за каждого члена всей семьи, в том числе и за тех, рождение которых еще только ожидалось. Сум­ма фитра обычно определялась местным мул­лой и равнялась стоимость 1 кг пшеницы. Его относили в местную мечеть. В местности, где не было мечетей, фитр отдавался одиноким, престарелым, бездетным старикам. Богоугод­ными считаются и другие подаяния, в частности «кудаи» или «садака».

Одно из предписаний ислама — совершение паломничества (хаджа) к общемусульмапским святыням в Саудовской Аравии — в Казахстане и в советское время было, как уже отмечалось, трудновыполнимо. Да и в дореволюционное вре­мя хадж совершался в основном состоятельны­ми людьми и представителями духоненства и никогда не имел в Казахстане массового харак­тера. Совершившие хадж пользовались среди верующих казахов большим уважением Гак.

В советский период совершение хаджа к общемусульмаиским святыням было связано с большими трудностями. Несмотря па то, что со­гласно мусульманскому вероучению, хадж обя­зателен только для тех, кто имеет возможность его совершать, большая часть верующих счи­тала предписание о совершении паломничеств  необходимым для всякого правоверного. В пропаганде официального духовенства среди верующих бытовало представление о том. что неоднократное посещение местных мусуяь» манских святынь равносильно совершению хаД’ жа, В Южном Казахстане такой святыней считался мавзолей Ходжа Ахмада Ясави. в Узбеки­стане комплекс мавзолеев Шах-и-Зинда, на Се-иерном Кавказе — Шалбуз-Даг, в Киргизии — Сулейман-ropa. Интересно, что местнее официаль­ное духовенство не считало возможным замену паломничества к святыням и Саудовской Ара-кии посещением местных святынь Гак. имам меркенской мечети сам совершивший паломни­чество в Мекку осенью 1983 г.,отмечал что хадж в Мекку в Медину можно заменить только пят­ничным (жума) намазом. Подобные взгляды на хадж свидетельствуют о приверженности офи­циального духовенства к строгим установлени­ям мусульманского вероучения, которая опре­деляется стремлением очистить ислам от вся­кого рода чужеродных.

Обряд ритуального обрезания — «сундст» в советское время имело повсеместное распрост­ранение в Казахстане. Обрезанию подвергались дети 5-9 лет. Его совершали гак называемые «специалисты» — суннеми. которыми могли быть ходжи (кожа, сомы), т.e. представители неофи­циального духовенства, а также медицинские работники.). Совершивший обрезание, получал денежное вознаграждение — 50 рублей. По новому обрезания устраивался праздник сундеттой, приглашались гости. Первому ребенку род­ственники со стороны матери («накашылар»), если позволяли возможности, дарили жеребен­ка, постельные принадлежности, последующим детям — одежду. Правда, подобные торжества с дорогими подарками совершались не так час­то. Обычно по поводу обрезания устраивалось угощение для близких и соседей. У казахов этот обычай по своей торжественности и пышности значительно уступал узбекскому. Во время моего пребывания в Туркестане, мне нередко приходилось в осеннее время видеть на улицах шествия детей в национальной узбекской одежде с празднично убранными жеребцами. Некото­рые семьи па подобные торжества приглашали профессиональных музыкантов, устраивая многолюдное застолье.

Обряд мусульмaнского бракосочетания («неке кияр») в советский период во многих регионах Казахстана был довольно редким, в отличие от южных районов Казахстана. Сохранение обряда «Чеке» на юга Казахстана на Протяжении всего советского периода, в значи­тельной степени, связано с его сравнительно широким бытованием у узбеков, в тесном соседстве с которыми живут здесь казахи. Тем не Meiicc, не во всех семьях совершали этот обряд. Обычно «неке кияр» совершали в тех семьях, в которых были старики, соблюдавшие мусульманские обряды и настаивавшие па мусульман­ском бракосочетании. Этот обряд совершался После праздничного пиршества перед брачной Ночью. Гак, по свидетельству жительницы Тур­кестанский района (Чимкентская обл.), для совершения мусульманского обряда бракосочетания по настоянию ее свекрови из Туркестана °bui приглашен мулла. Жеинх и невеста со свидетелями. Через двух свидетелей мулла обращался к жениху и невесте с вопросами: о согласии их вступить в брак, об их родителях и т.д. После этого мулла освятил своей молитвой пиалу с водой, в которую было опущено 40 копеек. Жених и невеста отпили из нес по одному глот­ку (из одного места пиалы). Затем эту воду до пили свидетели, они же забрали находившиеся в пиале монеты. На следующий день, по свиде­тельству молодой женщины, они отправились в ЗАГС. По сведениям других информаторов, жених с невестой, их родственники и мулла мо­гут находиться в одной комнате. Воду из пиа­лы, вслед за женихом и невестой пьют все при­сутствующие (Сузакский р-н, Чимкентская обл.). В качестве посредников между муллой и ново брачными часто выступали дети в возрасте 6-7 лет. Наряду с монетами, в пиалу с водой опус­кали кольца. Монеты, извлеченные из пиалы, обычно раздавали детям, чтобы и они удосто­ил нсь счастья в семейной жизни (Кызылкумс­кий р-н. Чимкентская обл.). В качестве вознаг­раждения мулле деньги пли сверток с угощения­ми, или просто платок (Сузакский, Кзылкумкий р-ны Чимкентской обл.).

Мусульманский поминально-погребальный обряд и в советское время имело повсеместное распространение во всех регионах Казахстана. Обычно, как только умирал человек, в его доме собирались аульные старики и муллы для чте­ния молитв. Важным элементом в погребальном обряде является обмывание покойника. Как из­вестно «обмывание играет роль ритуального очищения». Людей, обмывающих покойных на­зывают люди, входящие вовнутрь. В одних районах коли­чество обмывающих людей (суйекпп) должно было быть нечетным и неограниченным (5-7 че­ловек) (Алматинекая обл.); в других — как отме­чали информаторы, количество их должно быть ограниченным — три человека (Бугунский р-н, Чимкентская обл.) или четыре человека (Сузак­ский р-н. Чимкентская обл.). Они должны были быть близкими родственниками покойника.

Среди них не могли быть люди с какими-либо физическими недостатками, инвалиды (Сузакс­кий р-н. Чимкентская обл.) Предпочтительно, чтобы эти люди были верующими, соблюдаю­щими мусульманские обряды. Прежде, чем приступить к обмыванию, они должны были совершить ритуальное омовение («дэрет алу»). Обмывание покойника совершали в особых пер­чатках. Обмывавшим людям в качестве вознаг­раждения обычно давали что-либо из одежды (повой или почти новой) или деньги. В народ­ном представлении участие в обмывании оце­нивалось как богоугодное деяние — «сауап болады». По сообщению вдовы дуана Умурзака, когда Умурзак умер, в приготовленной для по­гребения могильной яме всю ночь, накануне по­гребения, горела керосиновая лампа, чтобы умершему в могиле было светло («жаткан жер  Жарык болсын»), а также, чтобы отпугнуть, не подпустит к умершему шайтанов, которые бо­ятся света. Место, где лежал покойник, огора­живают камнями (Чимкентская обл.) или посы­пают зерном (Алматинская обл.), так как счи­тается, что наступивший на это место человек может заболеть.

В рассматриваемый период не утратил свое­го значения и обряд посмертного искупления гре­хов — фидия, «дэуф устату». Суть этого, некогда широко распространенного обряда, заключается в искуплении грехов покой­ного, которые добровольно принимает на себя один из присутствующих или мулла лично. В самом обряде участвуют три человека. Первый «передает» грехи, обычно эту роль выполняет мулла. Второй — принимает их. Третий участ­ник перебирает четки (таспих). «По мнению А.Т. Толеубаева, обряд «тдия» «не является чисто мусульманским. В Коране не сказано о передаче грехов одного человека другому. Наоборот, ор­тодоксальный ислам утверждает, что перед бо­гом каждый отвечает за свои поступки сам» (15). Уже в 1980 гг. этот обряд не имел широкого рас­пространения как в прошлом. В некоторых райо­нах этот обряд не совершают, так как никто не решается взять на себя грехи другого человека, считая, что своих грехов у него более, чем дос­таточно (Алматинская, Чимкентская обл.). В ре­лигиозной общине на ст. Тимур (Кзылкумский р-н. Чимкентская обл.) верующие говорили мне, что имам местной мечети не совершает обряд искупления грехов, гак как считает, что у любо­го человека не хватит средств расплатиться за свои грехи. Тем не менее, многие верующие счи­тают этот обряд обязательным. Обращая вни­мание на важность выполнения этого обряда в прошлом, житель с. Шаульдер Н-й, 87 лет, рас­сказал, что раньше, если имам не совершал «дауре’, то его, согласно шариату, наказывали 8-ю ударами камчи (плети), а всех присутствовавших при погребении одним ударом. Многие этот обряд совершали негласно. В качестве «дауре» ставили семь мешков пшеницы («жет1 кадак бидай») или один мешок, или деньги, в зависимос­ти от возможностей семьи умершего. Обычно взять на себя грехи соглашался малоимущий од­носельчанин. Часть «дауре» отдавался мечети, часть — людям, часть — забирает себе бедняк.

Одним из важных элементов мусульманско­го погребально-поминального обряда и в совет­ский период являлось чтение жапаза (заупокой­ной молитвы). В сельской местности он совер­шался повсеместно. Совершался этот обряд после обмывания покойного. В теплое время года обряд совершается на улице, в холодное — в помещении. Обычно се читал имам или мест­ный мулла.

Нередко старые люди в своем завещании просили отнести их на жаназа в местную ме­четь. Ковер, в котором их приносили, жертво­вался мечети. Невыполнение этого желания счи­талось греховным.  Если человек скончался в дни религиозных, особенно Курбан-айта, то его также приносили в мечеть. Считалось, что смерть в дни большого праздника свидетель­ствует о покровительстве Аллаха и праведнос­ти покойного (Туркестанский р-н). Считалось также, что чем больше людей, участвующих в чтении жаназа, что обычно и бывает в дни Кур­бан-айта, тем лучше для покойника, так как все присутствующие мусульмане обращались к Ал­лаху с удостоверением праведности покойного, что является богоугодным поступком (сауап).

Наряду с гражданским похоронным обрядом, согласно которому умершего хоронили в гробу, без мусульманских обрядов, широкое распрост­ранение имел мусульманский обряд обряжения покойного в саван. Мужской саван состоит из трех элементов, женский — из пяти. После обря­жения тела в саван (перевязанный в трех мес­тах) покойного заворачивали в ковер (киюм), в котором его несли до кладбища.

У казахов и в советское время известны были два типа могил подбойные и «траншейные». На могиле устанавливалась надгробная мрамор­ная или гранитная стела или обычный кулпы-тас иногда бюсты. Самыми распространенными являлись типовые памятники — «ескерткни» разнообразные по форме и обработке, на кото­рых написаны имя и годы жизни покойного. В советский период устанавливали бюсты, обыч­но — на могилах общественных деятелей и зас­луженных деятелей производства, а также обыч­ный кулпытас или мраморную (гранитную) сте­лу, встречаются надмогильные сооружения и виде юрты, купольные мавзолеи (кумбезы), ко торые на юге Казахстана имеют глубокие кор­ни. Наиболее распространенным типом надмо­гильных сооружений являлись четырехугольные ограды. В Южном Казахстане «надмогильные сооружения имели форму, так называемые ог­рады типа торткулак (16).(13). По сведениям Ж. Нрназарова, возведение мазаров не находило одобрения у служителей культа. «На современ­ных надмогильных сооружениях (оградах, мав­золеях) обычно ставят изображения полумеся­ца — символа Исламской веры. По сведениям информаторов символ должен изображать не­пременно убывающий, наклоненный (шалкак,) месяц» (17). (14, 343).

В помещении, где лежал покойник («кара уй») 40 дней должен гореть свет, так как считается, что дух покойного (рух) в эти дни возвращается домой. Поэтому до года, каждый четверг или пят­ниц в доме умершего жарят лепешки («жен нан», «кудайы паи») и баурсаки — » возносят за­пах («пеш шыгарады»), читают молитвы из Ко­рана в память об умершем.

В советское время поминки устраивались на 3, 7, 40 дни после погребения и через год. До 40 дней мулла читал Коран по четвергам и пятни­цам.

Таким образом погребально и поминальная обрядность казаков за годы советской власти не претерпела существенных изменений. Как показывагот полевые материалы, в советский пери­од, наряду с гражданским похоронно-поминальным обрядом, предполагающим похороны в гробу и без мусульманских обрядов, широкое распространение имел погребальный обряд, в соответствии с предписаниями Исламского ве­роучения: обязательнее чтение «жаназа», захо­ронение в «саване», устройство могилы и ориен­тация покойного.

Многие мусульманские обычаи и освященные исламом установления обычного права, в совет­ское время так и не стали достоянием прошлого Таковы, например, обычаи мусульманского имя­наречения — азан, многоженство. Редкими стали обычаи сватовства детей, обычай обновления родства («суйек жангырту»).

В советский период продолжали жить релик­ты некоторых освященных исламом патриархаль­но-родовых обычаев. Так, например, калым в со­ветское время нередко встречался в форме «по­дарков», «расходов тоя», средствами для приоб­ретения одежды невесте». Как правила в большин­стве казахских семей устраивали современную свадьбу, которая, тем не менее, во многом сохра­нила элементы до-исламских традиций. Часто ка­лым выплачивался в виде так называ­емого прощения за похищение девушки. В этой связи необходимо отметить, что похищение или побег («кашып кету») девушки в Казахстан; в советское время имело широкое распространение. Правда, часто оно совершалось по взаимному со­гласию и договоренности девушки и молодого че­ловека. Согласно обычаю, вскоре после похище­ния девушки, родственники похитителя должны явиться к родителям девушки с извинениями, ко­торые приносятся Ее только словесна но и в фор­ме денежных и вещевых подношений, например, одна — две тысячи рублей, «жетi кара», т.е. семи голов крупного скота (верблюд, лошадь, корова), а также одежда родителям и близким родствен­никам.

Находясь в Сузаке весной 1989 г., я оказа­лась («вольным свидетелем подобного «похище­ния». 9 мая после праздничной церемонии, посвященной дню Победы, 25-летняя дочь мсей хо­зяйки пришла домой в сопровождении компании своих друзей. После чаепития, оживленной бесе­ды и ганцев компания покинула дом, не привле­кая внимания односельчан, села в ожидавшую их машину и направилась к дому жениха девушки. Вечером мать убежавшей девушки, следуя обы­чаю, делая вид, что ничего не знала о побеге, пы­талась выяснить местонахождение своей дочери. Поздно вечером девушка вернулась и сообщи­ла, что в доме жениха все было готово к приему Невесты, и вскоре в дом матери невесты явятся родственники жениха с извинениями (кешртм). Современный вариант побега или похищения Девушки является отголоском древнего обычая, он имеет широкое распространение, поскольку значительно сокращает свадебное расходы. Речь идет о добровольном уходе невесты и умыка­нии, но не насильственном, как в старину, а с согласия самой девушки и нередко ее родителей. В этом случае родители невесты большей час­тью не устраивали свадебного торжества, огра­ничиваясь приданным.

В советское время в свадебных обрядах на­блюдалось теснее переплетение, взаимовлияние традиционных и современных элементов.

Многоженство в советское время почти ста­ло достоянием прошлого Отголоском этого не­когда широко распространенного обычая являются семьи, которые сложились много лет на­зад, нередко по обычаю аменгерства. Так, на­пример, умерший в 1985 г. в возрасте 59 лет житель Сузака Т. Е-в, имел двух жен — старшую (байбiше) с шестью детьми и младшую (токал) с четырьмя детьми, которые проживали в раз­ных местах. Младшая жена ему досталась пос­ле смерти его брата.

Реликты левирата и сорората в рассматри­ваемый период встречались в нашем обществе не только среди людей старшего возраста. В Сузакском районе мне довелось беседовать с 34-летней женщиной, у которой несколько лет на­зад умер муж. Спустя некоторое время, она вышла замуж за мужа своей умершей сестры. По ее словам, к подобному замужеству ее ник­то не принуждал, вышла она по своему жела­нию. Односельчане, для которых этот случай был явно необычным, несмотря на его широкое бытование в прошлом, мотивировали этот по­ступок, как нежелание расставаться с детьми, оставшимися сиротами, которые в случае вступ­ления вдовца в новый брак, могли оказаться у чужих людей. Подобный брак имел место и в с. Шаульдер. Не стал достоянием прошлого и традицион­ный запрет обращения по имени женщины к сво­ему мужу и его родственникам. Конечно, под влиянием времени он утратил многие свои ар­хаичные черты. Тем не менее, этот обычай имел повсеместное распространение. В казахских се­мьях, даже сельских, жена к мужу обращалась по имени. В то же время считалось недопусти­мым называть по имени родственников мужа: его опта, например, она обычно зовет «ата», «кеке» («отец»), младших братьев — «мырз ага» («господин»), «торе» («уважаемый»), «шырак» («светоч»), «еркетай». («шалун»); старшего бра­та — «агай» («брат»), сестер — «ерке кыз» («ба­ловница»), «кенже кыз» («малышка»), «узын кыз'» («длинная девочка»), «адемi кыз» («краси­вая девочка») и т.д. Среди верующих были такие, которые сле­довали установлениям ислама относительно пи­щевых запретов, ритальной чистоты, нравствен­ных установок и т.д. Верующие казахи не нарушали запрет упот­реблять в пищу свинину, тогда как в рацион многих городских казахов, как молодежи, так и людей среднего и даже старшего возраста, входили колбаса и другие изделия из свинины.

Многие опрошенные верующие обращали внимание на недопустимость лжи, сплетен, на­говоров в отношениях с людьми, и на необходимость помощи одиноким, больным, нуждающимся. Широкое распространение и в наши дни имеет обычай давать благословение — бата — воздевания рук во время трапезной или поминальной молитв, примем его совершают многие неверующие казахи, считая этот обычай народным. Таким образом, за годы советской власти у казахов, как и у многих других народов совет­ского государства, произошла насильственная ломка многовековых устоев, определявших образ жизни народа. Изменения в образе жизни, в социальном строе, создавали условия для процесса секуляризации общественного сознания. Борьба с религией, часто называвшаяся атеис­тической пропагандой, принесла свои плоды в разрушении мусульманского мировоззрения. Однако полностью вытеснить религиозные об­ряды из жизни казахов, как и других народов, не удалось. На протяжении всего периода существования советского государства в нашей жизни, наряду с гражданскими обрядами, продолжали жить многие элементы религиозных представлений и обрядов. Сфера семьи и семей­ных отношений стала той областью, в которой ислам сохранил свои позиции вплоть до наших дней.