Октябрьская революция значительно подорвала устои ислама. Изменившийся образ жизни казахов способствовал размыванию религиозных традиций и формированию атеистического мировоззрения большинства казахского населения.
Становление советского государства сопровождалось процессом секуляризации в регионах традиционного распространения ислама, в том числе и в Казахстане.
События 1917 г. способствовали оживлению политической деятельности мусульман. Активизировались и создавались политические партии: в Казахстане — Алаш, в Узбекистане — Партия младобухарцев, в Азербайджане — партия «Мусавват» и т.д.
Середина 1920-х-начала 1930-х гг. характеризуется жесткой политикой советской власти в отношении ислама. Началось изъятие у религиозных общин культовых зданий. Закрывались мечети, школы, запрещались деятельность шариатских судов, религиозные праздники паломничество к мусульманским святыням. Значительная часть мечетей, особенно в сельской местности, превращалась в школы, клубы и просто в хозяйственные склады. Известны случаи разрушения мечетей. Репрессиям подверглись представители духовенства. Они обвинялись в шпионаже, саботаже, контрреволюционной деятельности. 103-летний бывший имам крупнейшей мечети в Казахстане Ходжа Ахмада Ясави в беседе со мной вспоминал, как в 30-х гг. XX в. служители культа в спешке покидали Казахстан, перебираясь за полевым исследованиям, почти в каждом казахском населенном пункте до революции была своя мечеть, при мечети — мектеб для детей. В более крупных селах при мечети действовало медресе (например, с. Шаян, Байдибекский район. Южно-Казахстанская обл.). Однако с установлением советской власти большинство мечетей было закрыто, переоборудовано или разрушаю, как это случилось в сельском округе Есильского района Северо-Казахстанской области, в котором в 1926 г. мечеть была разрушена местной комсомольской ячейкой.
Эта политика вызвала серьезно: сопротивление народа, особенно, сельского населения, переживавшего период массовой коллективизации. Во многих районах Казахстана народные волнения принимали стихийный или организованный характер. И по сей цепь, как свидетельствуют мои полевые материалы, жители Сузакского района Шымкентской области хранят память о сотнях погибших повстанцев, называя это восстание «во имя Аллаха» .
В этот период фактически была уничтожена духовная элита советских мусульман. В ceкyлизационных процессах, происходивших в конце двадцатых — начала сороковых годов большую роль сыграл переход к светскому образованию, повлекший за собой переход с арабской графики сначала на латинизированный, а затем на русский алфавит. Известно, что у казахов, так же как и у других, народов стран традиционного распространения ислама, исламская идеология тесно связывалась с арабским языком. Арабский язык, арабское письмо, воплощенные в арабских книгах знания даже нетеологического содержания символизировали ислам. Казахи, так же как и другие иранские и тюркские народы, принявшие ислам, арабский язык связывали с исламским ритуалом и молитвой. Арабская графика многие века была привилегией преимущественно духовенства. Для подавляющего большинства казахов служитель культа пользовался огромным доверием как единственный толкователь «божьего закона». С переходом на новый алфавит духовенство во многом утратило свое влияние на духовную жизнь населения. Мечеть перестала быть «культурным центром». Одним из первых своих декретов советская власть ликвидировала привилегии, которыми пользовалось мусульманское духовенство. Закрытие мечети и разгром мусульманских общин, разгон служителей культа привёл в полный упадок мусульманскую систему образования. Эта политика властей способствовала появлению в сельской местности так называемых «неофициальных», самозваных мулл, которые занимались, в основном, отправлением религиозных обрядов. Среди таких мулл встречались и суфийские проповедники, прежде всего из влиятельного среди мусульман в Центральной Азии ордена Накшбандийа.
В середине 1940 гг. наблюдалась некоторая либерализация религиозной политики. Процесс секуляризации был несколько приостановлен в годы Великой Отечественной Войны, ослабла антирелигиозная пропаганда. В это время наблюдалось укрепление позиций мусульманских организаций. В 1943 — 1944 гг. были созданы три новых духовных управлений мусульман – Средней Азии и Казахстана (САДУМ) с центром в Ташкенте, Северного Кавказа и Дагестана с центром Буйнакее, позже – в Махачкале, Закавказье с центром в Баку. САДУМу подчинялось единственное в СССР высшее исламское учебное заведение – бухарское медресе Мир-Араб, которое готовило квалифицированных священнослужителей. В конце 1945 г., с разрешения властей, советские мусульмане вновь могли совершать паломничество в священные города Мекку и Медину. Во время войны обращение к религиозным чувствам способствовало консолидации советского народа. Верующим были возвращены некоторые ранее отобранные властями мечети. Так, например, в 1944 г. верующим г. Петропавловска было передано в бессрочно;, бесплатное пользование помещение мечети, которое было закрыто в 1937 г. В 1945 г., согласно ходатайства верующих г. Алма-Аты, официальные власти разрешили открыть мечеть в бывшем здании Чала-казахской мечети, которое на тот момент было занято под общежитие. В 1946 г., по просьбе местных верующих и решению Актюбинского Облисполкома, было разрешено открыть мечеть в Челкаре.
В начале 1950 гг. достаточно терпимое отношение к религии сменяется новой волной давления на верующих, нарастанием атеистической пропаганды. Закрывались мечети, запрещалось проведение религиозных праздников, подвергались гонению служители культа. Между тем, заметного ущемления ислама не наблюдалось. Антирелигиозная пропаганда носила неубедительный характер и в реальной жизни не оказывала заметного влияния на воззрения населения. Более того, официальным властям приходилось искать компромисс между идеологическими предписаниями бороться с религией и заявленной Конституцией свободы- отправления религиозных треб. В рассматриваемый период в Казахстане существовало немало незарегистрированных мусульманских общин, не имевших мечетей и совершавших обряды на дому. Обряды совершались «бродячими» муллами. В некоторых населенных пунктах на «Курбан-айт» и «Ураза-айт» принимали участие от 20-30 до 400 — 500 человек. На паломничество в Мекку подавали заявления: в 1958 г. — 53 человека, в 1959 г. 52, в 1960 — 17. Из них совершили паломничество: в 1958 г. — 1. в 1959 — 1, в 1960 Г. никто не ездил.
Одним из главных направлений в атеистической работе в 1960-1970 гг. стала борьба против религиозных традиций в быту. Для этого периода характерными были публикации, в которых «исследовались лишь некоторые вопросы, касающиеся избавления социалистического быта казахского народа, его национальных традиций от влияния религиозно-националистических пережитков». Несмотря на длительное атеистическое давление и репрессивные меры, мусульмане в районах компактного проживания и особенно в сельской местности продолжали исполнять мусульманские обряды и отмечать религиозные праздники. Исламские и до-исламские традиции в сфере семьи и семейно-родственных отношений были частью повседневной жизни верующих. Повсеместно были распространены погребально-поминальные и свадебные обряды, обряд обрезания, отмечались, особенно в южных районах, праздники жертвоприношения (Курбан-айт), окончания поста (Ораза-айт). Широко бытовали многие домусульманские обряды: наблюдалось немало случаев совершения обрядов вызывания дождя — «тасаттык», «бесик куда», «карсы куда», «суек жангырту», нередки были обряды похищения девушек, уплаты калыма, которые некоторыми казахами считались мусульманскими. По этой же причине совершение этих обрядов подвергалось критике. Во время интенсивной антирелигиозной пропаганды 1948-1975 гг. в Казахстане было опубликовано множество анти-исламских книг на казахском языке.
Авторы отмечают устойчивость религиозных традиций в семье, в которой нередко старшие члены следуют мусульманским предписаниям. Совершают пятикратную молитву (намаз), постятся, пытаясь в некоторых случаях привлечь к этому и младших членов семьи.
В печати мелькали сообщения о праздновании главного мусульманского праздника Курбан-айта. Приводились случаи невыхода людей на работу в связи с празднованием Курбан-айта. Отмечалось, например, что в день празднования «Ураза байрама» только в двух колхозах Георгиевского района Южно-Казахстанской области не вышло на работу более 350 жителей. В августе 1953 г. в колхозе имени Джамбула Джамбульской области на работу не вышла половина населения. Приводилось число принесенных в жертву овец:
«в частности, в колхозе имени Андреева. Каскеленского района, во время Курбан-байрама было зарезано 60 овец».
На протяжении длительного периода в нашем обществе проводилась политика утверждения «новых идеалов» через привычные формы народных обычаев и традиций.
Источниками и каналами формирования и развития новых «без религиозных» интернациональных обрядов, праздников и традиций провозглашались:
«использование подлинно народных обрядов, традиций и праздников, очищенных от религиозных наслоений и пережитков эксплуататорского строя; заимствование прогрессивных обычаев, обрядов и традиций других народов, использование старых обрядов и ритуалов с внесением в них нового содержания; создание и развитие современных новых обрядов, праздников и традиций».
Культ святых в советское время занимал важнее место в жизни верующих казахов. В круг святых, почитавшихся верующими, входили представители официальной исламской традиции, а также родоначальники родов и племен, представители местной аристократии и т.д.
В советское время свое влияние сохранял и суфизм. Деятельность представителей суфийского духовенства часто сосредотачивалась вокруг различных святых мест, гробниц (зийарат, мазар, кумбез), которые обычно являются могилами реальных суфийских шейхов, или, что встречается реже, мифических лиц. Нередко верующие совершали паломничество к этим местам, таким образом, заменяя недоступный хадж в Мекку. Смотрители святынь нередко являлись потомками или последователями суфийского святого.
Смотрители святыни-кумбеза Кара-бура в Чимкентской области являлись потомками знаменитого в Центральной Азии, в Восточном Туркестане, суфия Хидайаталлах (Аппак)-ходжа (XVII в.), правнука знаменитого среднеазиатского суфийского деятеля Махдум-и Азама.
С конца 1950 гг. мусульманские святыни стали главным объектом антимусульманской пропаганды. Между тем. несмотря на то, что время от времени власти разрушали святыни или превращали их в музеи атеизма, клубы или дома культуры, они вновь возрождались. Советская антирелигиозная литература последних пятидесяти лет обнаруживает, что большинство святынь закрытых в тридцатых или пятидесятых годах во время широких антирелигиозных кампаний продолжали действовать.
Крупнейшая в Казахстане святыня мавзолей Ходжа Ахмада Ясави в эти годы, как известно, была превращена в музей атеизма. Святыня-кум-без Баба-ата стала служить хозяйственным складом. Памятник архитектуры мечеть в Сузаке была подвергнута жестокой «реконструкции». Арабески, мусульманская вязь, узор, которым была расписана мечеть, оказалась замазанной убогой масляной краской. На фронтоне мечети прибили неказистую вывеску, гласившую, что это пометшие отныне клуб, в котором демонстрировались фильмы и устраивались дискотеки. Подобная участь постигла многие памятники культуры Казахстана.
В восьмидесятых годах популярная в Южном Казахстана святыня Укаш-ата, по решению властей, была полностью разрушена, фактически сравнена с землей, как не имевшая не архитектурной, ни культурной ценности. Подобное заключение, к сожалению, было дано организациями, имевшими к науке и культуре непосредственное отношение. Эксперты, не обнаружившие в исторических документах подтверждение реальности личности, будто бы погребенной в данной могиле сочли возможным ликвидацию кумбеза. Тогда как известна традиция такого ЯВЛЕНИЯ, как культ СНЯТЫХ включает в себя не только реальных исторических лиц, не только реальное погребение, но и мнимые захоронения, причем не всегда древние, но от этого не терявших своего культурного и исторического значения.
С середины 1960 гг. основной тенденцией в отношении властей к религии стало ослабление контроля над религиозной деятельностью различных конфессий.
Между тем, ислам и тесно связанные с ним доисламские культы были вытеснены в сферу влияния семьи, и на протяжении всею периода Советской власти продолжали бытовать в жизни определенной части казахского общества.
В советский период среди казахов даже в южных районах Казахстана редко можно было встретить фанатично верующих. Представляется возможным выделить две группы верующих. Первую группу представляли люди старшего поколения, которые искренне считали себя мусульманами, им были известны основы мусульманского вероучения, они совершали мусульманские обряды. Таким верующим было свойственно терпимое отношение к атеистическому мировоззрению других людей Ко шорой группе верующих относились люди пожилого и среднего возраста: среди них встречались и молодые люди. Они не отличались строгим выполнением религиозных предписаний и их сознании отрывочные, часто неопределенные религиозные представления сочетались с естественно-научными знаниями.
Характерным являлся тот факт, что религиозных убеждений в той или иной степени придерживались представители старшего поколения, которые еще с детства усвоили некоторые религиозные представления. С выходом на пенсию они нередко оказывались оторванными от общественной жизни, что способствовало возрождению воспринятых ранее идей Основным мотивом, побуждавшим их обратиться к религии, был страх посмертного наказания.
По моим полевым материалам, накануне распада Советского Союза, большинство населения Казахстана не следовало предписаниям Ислама. Прежде всего, это относится к городскому населению. По далее в сельских районах лишь люди старшего возраста посещали мечеть, читали намаз, соблюдали пост.
Типичным является рассказ жителя Таласского района Джамбульской области. Следовать мусульманским предписаниям он начал с 70 лет, будучи пенсионером. До этого работал в сфере торговли. Самостоятельно выучил на слух молитвы. Совершал пятикратный намаз. Но молитвы совершал дома, в том числе типичную молитву (жума намаз), соблюдал пост, платил фитр (садака). отмечал религиозные праздники. Обращение к религии он мотивировал тем, что на склоне лет необходимо готовится к потусторонней жизни, благополучие в которой может обеспечить только благочестивый образ жизни в миру. Некоторые верующие отмечали, что в молодые годы они были заняты деятельностью, которая не оставляла времени для религии, и что только на склоне лет они могли подумать о будущем, попытаться искупить грехи. Подавляющее большинство из них женщины и пожилые люди. Как известно, характер и конкретные проявления религиозности у верующих прежде всего выражаются в представлениях о боге (Аллахе). Общеизвестная формула «Нет бога, кроме Аллаха…», в которой проявляется принцип мусульманского монотеизма, хорошо извести всем верующим казахам. Гак, все опрошенные верующие говорили о необходимости знать, что Аллах единственный бог. Мухам мал его истинный пророк.
Многочисленные опросы верующих показали, что представления о боге в 1980 гг. отличались крайней неопределенностью Характерными являлись ответы, в которых подчеркивалось, что никто не знает каков образ Аллаха (дух ли, человек), никто ею не видел. «Аллах — это создатель (жаратушы) всего сущего, мастер, который создал землю, неба горы, человека». «Нес создано Аллахом, воле бога подчинено все; бог даст — человек рождается, не даст бог — не рождается. Если бы это было не так, то женщины, у которых нет детей, могли бы своими руками сделать ребенка». Не все ответы верующих столь категоричны; некоторые верующие ссылались на мнение других: Говорят, что есть бог, этому подтверждение — постоянное упоминание бога — «кудай». Никто не может сказать, что бога нет, даже неверующие. Вставая и садясь, приступая к работе, во всех случаях жизни мы говорим «Бисмилля!» («Во имя бога!»). Это традиция, передающаяся из рода в род. Человек не читает намаз, не соблюдает пост, но говорит, что бог есть, Он и не верующий и не атеист». «Какой Аллах — не знали даже предки. Если веришь себе, cbojmv сердцу, значит веришь богу».
Одной из основных идей ислама является вера в бессмертие души, Весь исламский культ, совершаемый верующими, направлен на спасение души от адских мучений за совершенные в этом мире грехи. Ислам, предписывая следовать воле божьей, обещает за послушание награду в «загробном мире». Души грешных, согласно мусульманскому вероучению, попадают в ад, безгрешных ждет райской блаженство.
Представители духовенства рисуют верующим картины райской жизни, в которой нет старости, болезней, всегда в изобилии угощение, а также картины ада, вечного горения в огне, ожидающего тех, кто не следует предписаниям ислама. Тем не менее, большинство верующих казахов плохо знакомо с учением ислама о бессмертии души в загробном мире. На вопрос: есть ли загробная жизнь, некоторые верующие с глубоким убеждением отвечали утвердительно; «Если веришь в бога, то веришь и в существование рая (жумак) и ада (тозак)»- «Не знаю, куда после смерти уйдет моя душа; бокэсь попасть в ад. Многие верующие обычно отвечали: «Говорят, что есть», а некоторые добавляли, что сами этого не знают.
Свои сомнения одна сельская жительница выразила словами, что не знает «есть ли рай и ад, так как еще не умерла», другой — убежден, что верит в бога, но не уверен в существовании рая и ада, Служители культа, в отличие от простых верующих. придерживались более твердых убеждений. Гак, азанши мечети на ст. Тимур был уверен, что тот, кто совершает намаз, попадает в рай. Он был убежден, что на том свете» есть жизнь, что в раю встречаются с родственниками, детьми, там всегда в изобилии пища.
Вместе с тем, в обыденной речи казахов в широком употреблении находились изречения, свидетельствующие о вере в «божье предопределение»: «кудайдын буйрыгы» («так определено богом»), «кудайдын жазганы» («такова божья воля»). Как правило, это чисто словесная традиция, которая сохранилась, главным образом, у людей старшего поколения.
По сравнению с представлениями о мире, человеке, душе, система мусульманских обрядов оставались наиболее устойчивым элементом в повседневной жизни верующих.
Данные этнографических материалов, собранных мною в советское время, показали, что каждому верующему были известны пять основных положений мусульманской обрядности: символ веры «ля иляха илля-ллах ва Мухаммадун расулюллах» («Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммад — посланник Аллаха»); ежедневная пятикратная молитва (намаз); пост в месяц рамазан (ораза); паломничество в Мекку (хадж); «очистительная» милостыня, пожертвование в пользу неимущих, мечети (закят), а также необходимость добровольных пожертвований и милостыни («садака»).
Предписания ислама о закяте (казах, — зекет) и хадже в советское время практически утратили свое значение в религиозной жизни казахов.
Как правило, верующие казахи знали арабское звучание символа веры (у казахов мусульманские формулы произносятся применительно к особенностям их языка, т.е. с некоторыми отклонениями от «классического», арабского произношения), имели общее представление об его смысле.
Большинство верующих не знало арабского языка. Поэтому общеизвестные Коранические формулы и фрагменты Коранических текстов заучивались ими на слух. Часто арабские молитвы записывались в казахской транскрипции, что позволяло многим верующим освоить необходимые молитвы для совершения намаза, По признанию многих верующих, этого было вполне достаточно, тем более, что и эти тексты они недостаточно хорошо знали. Поверхностное знание молитв отмечается и у других среднеазиатских народов, например узбеков, таджиков. В обыденной речи у казахов часто звучат мусульманские формулы, провозглашающие величие бога: «Алла акбар!» («Аллах велик!»), «Бисмилля!» («Во имя Аллаха!») и другие.
Вместе с тем, людей, знающих в точно выражении молитвы, а тем более Коран было очень мало. В основном знание их являлось прерогативой представителей духовенства. Учитывая это обстоятельство, служители официального культа допускали возможность посильного выполнения обрядности.
Ежедневные пятикратные молитвы-намазы выполнялись многими верующими, в основном людьми старшего поколения, располагающими свободным временем.
Что касается 30-дневного поста, который предписывался верующим в месяц рамазан (рамадан) воздерживаться в течение дня (от восхода до заката солнца} от еды, питья, развлечений и т.д., то результаты наблюдении, бесед и опросов свидетельствуют о том. что еще совсем недавно полный срок выдерживали сравнительно немногие люди. Не соблюдавшие пап верующие в свое оправдание ссылались на состояние здоровья или преклонный возраст. Считалось, что такие верующие могли возместить ноет денежной суммой, равной месячному прожиточному минимуму, который часто определялся 15 рублями. Некоторые возмещали этот долг мотивами во время ежедневных намазов («казасып окиды») или уповали на прощение и милость бога. Были верующие, которые считали, что срок поста можно ограничить девятью днями, по три дня в начале, середине и в конце месяца. Существовало также мнение, что срок поста можно ограничить тремя днями Так, жительница Сузакского района рассказывала мне, что слышала от старых людей, от своего отца, будто бы люди, не зная, какие из 30 дней месяца являются днями поста, стали поститься все 30 дней вместо необходимых трех. По се словам, 3-дневный пост были вынуждены соблюдать неимущие люди, тогда как богатые освобождали себя от соблюдения поста тем, что отдавали в качестве фидии скот и другие ценности. Существовало (поверье, что если человек но каким-либо причинам не смог соблюдать пост, то он может искупить этот грех приглашением на вечернюю трапезу («ауыз ашарга») 30 человек — по количеству дней поста. Интересно в этой связи сообщение К.Ш. Шулембаева о том, что в 1964 г. в Туркестанской мечети было даже принято решение, согласно которому, если правоверный соберет у себя дома на разговенье 41 человека, то это будет равносильно 30-дневному посту (14). В г. Сергеевка Северо-Казахстанская обл., по свидетельству местно! о муллы, несоблюдающие ораза люди обычно приглашаю! верующих на уыз ашарга. Только но болезни верующий может не соблюдать пост, Среди верующих есть и такие, которые следуют официально принятым правилам возмещения пропущенного поста — соблюдением его р. другое время. Представления о возможности облегченного срока бытовали и среди других народов Средней Азии, например, таджиков и туркмен. Подобные представления свидетельствовало о том, что для многих верующих это суровое предписание ислама являлось трудновыполнимым. Еще недавно среди соблюдающих пост женщин было сравнительно немного. К ним относилась 85-летняя жительница с. Сузак (Южноказахстанская обл.), 70-летняя жительница станции Тимур (Южноказахстанская обл.), 66 летняя жительница с. Мерке. (Джамбулская обл.), например, соблюдала пост с 40 -летнего возраста. Во время поста она обычно собирала с местных жителей «фитр-садака» и относила деньги в местную мечеть. Соблюдаемый в течение дня пост нарушался вечерним разговением «ауыз ашар». Местный мулла и старики, наиболее строго придерживающиеся мусульманской обрядности, в течение месяца, но очереди каждый вечер приглашали друг друга на «ауыз ашар». У кого была возможность резал барана. «Ауыз ашар» сопровождался чтением молитв в честь всевышнего и в память о предках («аруакка окиды»). После трапезы верующие приступали к чтению таран намаза. Почти каждая казахская семья, независимо от того соблюдал ли человек пост или нет, старался один раз в течение месяца поста собрать людей на трапезу по поводу «ауыз а шар».
Считалось, что пост будет не зачтен, если верующий не заплатит закят-аль-фитр (казах, «оразанып 6iтipi садакасы») — «очистительный» налог, который собирался в дни поста. Обязательно верующий платил его как за себя, так и за каждого члена своей семьи, в том числе и за тех, рождение которых еще только ожидалось. Сумма фитра обычно определялась местным муллой и равнялась стоимость 1 кг пшеницы. Его относили в местную мечеть. В местности, где не было мечетей, фитр отдавался одиноким, престарелым, бездетным старикам. Богоугодными считаются и другие подаяния, в частности «кудаи» или «садака».
Одно из предписаний ислама — совершение паломничества (хаджа) к общемусульманским святыням в Саудовской Аравии — в Казахстане и в советское время было, как уже отмечалось, трудновыполнимо. Да и в дореволюционное время хадж совершался в основном состоятельными людьми и представителями духовенства и никогда не имел в Казахстане массового характера. Совершившие хадж пользовались среди верующих казахов большим уважением Гак.
В советский период совершение хаджа к общемусульманским святыням было связано с большими трудностями. Несмотря па то, что согласно мусульманскому вероучению, хадж обязателен только для тех, кто имеет возможность его совершать, большая часть верующих считала предписание о совершении паломничество необходимым для всякого правоверного. В пропаганде официального духовенства среди верующих бытовало представление о том. что неоднократное посещение местных мусульманских святынь равносильно совершению хаджа, В Южном Казахстане такой святыней считался мавзолей Ходжа Ахмада Ясави. в Узбекистане комплекс мавзолеев Шах-и-Зинда, на Северном Кавказе — Шалбуз-Даг, в Киргизии — Сулейман-ropa. Интересно, что местное официальное духовенство не считало возможным замену паломничества к святыням и Саудовской Ара-кии посещением местных святынь Гак. имам меркенской мечети сам совершивший паломничество в Мекку осенью 1983 г.,отмечал что хадж в Мекку в Медину можно заменить только пятничным (жума) намазом. Подобные взгляды на хадж свидетельствуют о приверженности официального духовенства к строгим установлением мусульманского вероучения, которая определяется стремлением очистить ислам от всякого рода чужеродных.
Обряд ритуального обрезания — «сундет» в советское время имело повсеместное распространение в Казахстане. Обрезанию подвергались дети 5-9 лет. Его совершали гак называемые «специалисты» — суннеми, которыми могли быть ходжи (кожа, сомы), т.e. представители неофициального духовенства, а также медицинские работники.). Совершивший обрезание, получал денежное вознаграждение — 50 рублей. По новому обрезания устраивался праздник сундеттой, приглашались гости. Первому ребенку родственники со стороны матери («накашылар»), если позволяли возможности, дарили жеребенка, постельные принадлежности, последующим детям — одежду. Правда, подобные торжества с дорогими подарками совершались не так часто. Обычно по поводу обрезания устраивалось угощение для близких и соседей. У казахов этот обычай по своей торжественности и пышности значительно уступал узбекскому. Во время моего пребывания в Туркестане, мне нередко приходилось в осеннее время видеть на улицах шествия детей в национальной узбекской одежде с празднично убранными жеребцами. Некоторые семьи па подобные торжества приглашали профессиональных музыкантов, устраивая многолюдное застолье.
Обряд мусульмaнского бракосочетания («неке кияр») в советский период во многих регионах Казахстана был довольно редким, в отличие от южных районов Казахстана. Сохранение обряда «Чеке» на юга Казахстана на Протяжении всего советского периода, в значительной степени, связано с его сравнительно широким бытованием у узбеков, в тесном соседстве с которыми живут здесь казахи. Тем не Meiicc, не во всех семьях совершали этот обряд. Обычно «неке кияр» совершали в тех семьях, в которых были старики, соблюдавшие мусульманские обряды и настаивавшие на мусульманском бракосочетании. Этот обряд совершался После праздничного пиршества перед брачной Ночью. Гак, по свидетельству жительницы Туркестанский района (Чимкентская обл.), для совершения мусульманского обряда бракосочетания по настоянию ее свекрови из Туркестана °bui приглашен мулла. Жених и невеста со свидетелями. Через двух свидетелей мулла обращался к жениху и невесте с вопросами: о согласии их вступить в брак, об их родителях и т.д. После этого мулла освятил своей молитвой пиалу с водой, в которую было опущено 40 копеек. Жених и невеста отпили из нес по одному глотку (из одного места пиалы). Затем эту воду до пили свидетели, они же забрали находившиеся в пиале монеты. На следующий день, по свидетельству молодой женщины, они отправились в ЗАГС. По сведениям других информаторов, жених с невестой, их родственники и мулла могут находиться в одной комнате. Воду из пиалы, вслед за женихом и невестой пьют все присутствующие (Сузакский р-н, Чимкентская обл.). В качестве посредников между муллой и новобрачными часто выступали дети в возрасте 6-7 лет. Наряду с монетами, в пиалу с водой опускали кольца. Монеты, извлеченные из пиалы, обычно раздавали детям, чтобы и они удостоились счастья в семейной жизни (Кызылкумский р-н. Чимкентская обл.). В качестве вознаграждения мулле деньги пли сверток с угощениями, или просто платок (Сузакский, Кзылкумкий р-ны Чимкентской обл.).
Мусульманский поминально-погребальный обряд и в советское время имело повсеместное распространение во всех регионах Казахстана. Обычно, как только умирал человек, в его доме собирались аульные старики и муллы для чтения молитв. Важным элементом в погребальном обряде является обмывание покойника. Как известно «обмывание играет роль ритуального очищения». Людей, обмывающих покойных называют люди, входящие вовнутрь. В одних районах количество обмывающих людей (суйек) должно было быть нечетным и неограниченным (5-7 человек) (Алматинекая обл.); в других — как отмечали информаторы, количество их должно быть ограниченным — три человека (Бугунский р-н, Чимкентская обл.) или четыре человека (Сузакский р-н. Чимкентская обл.). Они должны были быть близкими родственниками покойника.
Среди них не могли быть люди с какими-либо физическими недостатками, инвалиды (Сузакский р-н. Чимкентская обл.) Предпочтительно, чтобы эти люди были верующими, соблюдающими мусульманские обряды. Прежде, чем приступить к обмыванию, они должны были совершить ритуальное омовение («дэрет алу»). Обмывание покойника совершали в особых перчатках. Обмывавшим людям в качестве вознаграждения обычно давали что-либо из одежды (новой или почти новой) или деньги. В народном представлении участие в обмывании оценивалось как богоугодное деяние — «сауап болады». По сообщению вдовы дуана Умурзака, когда Умурзак умер, в приготовленной для погребения могильной яме всю ночь, накануне погребения, горела керосиновая лампа, чтобы умершему в могиле было светло («жаткан жер Жарык болсын»), а также, чтобы отпугнуть, не подпустит к умершему шайтанов, которые боятся света. Место, где лежал покойник, огораживают камнями (Чимкентская обл.) или посыпают зерном (Алматинская обл.), так как считается, что наступивший на это место человек может заболеть.
В рассматриваемый период не утратил своего значения и обряд посмертного искупления грехов — фидия, «дэуф устату». Суть этого, некогда широко распространенного обряда, заключается в искуплении грехов покойного, которые добровольно принимает на себя один из присутствующих или мулла лично. В самом обряде участвуют три человека. Первый «передает» грехи, обычно эту роль выполняет мулла. Второй — принимает их. Третий участник перебирает четки (таспих). «По мнению А.Т. Толеубаева, обряд «iдия» не является чисто мусульманским. В Коране не сказано о передаче грехов одного человека другому. Наоборот, ортодоксальный ислам утверждает, что перед богом каждый отвечает за свои поступки сам» (15). Уже в 1980 гг. этот обряд не имел широкого распространения как в прошлом. В некоторых районах этот обряд не совершают, так как никто не решается взять на себя грехи другого человека, считая, что своих грехов у него более, чем достаточно (Алматинская, Чимкентская обл.). В религиозной общине на ст. Тимур (Кзылкумский р-н. Чимкентская обл.) верующие говорили мне, что имам местной мечети не совершает обряд искупления грехов, гак как считает, что у любого человека не хватит средств расплатиться за свои грехи. Тем не менее, многие верующие считают этот обряд обязательным. Обращая внимание на важность выполнения этого обряда в прошлом, житель с. Шаульдер Н-й, 87 лет, рассказал, что раньше, если имам не совершал «дауре» то его, согласно шариату, наказывали 8-ю ударами камчи (плети), а всех присутствовавших при погребении одним ударом. Многие этот обряд совершали негласно. В качестве «дауре» ставили семь мешков пшеницы («жетi кадак бидай») или один мешок, или деньги, в зависимости от возможностей семьи умершего. Обычно взять на себя грехи соглашался малоимущий односельчанин. Часть «дауре» отдавался мечети, часть — людям, часть — забирает себе бедняк.
Одним из важных элементов мусульманского погребально-поминального обряда и в советский период являлось чтение жапаза (заупокойной молитвы). В сельской местности он совершался повсеместно. Совершался этот обряд после обмывания покойного. В теплое время года обряд совершается на улице, в холодное — в помещении. Обычно се читал имам или местный мулла.
Нередко старые люди в своем завещании просили отнести их на жаназа в местную мечеть. Ковер, в котором их приносили, жертвовался мечети. Невыполнение этого желания считалось греховным. Если человек скончался в дни религиозных, особенно Курбан-айта, то его также приносили в мечеть. Считалось, что смерть в дни большого праздника свидетельствует о покровительстве Аллаха и праведности покойного (Туркестанский р-н). Считалось также, что чем больше людей, участвующих в чтении жаназа, что обычно и бывает в дни Курбан-айта, тем лучше для покойника, так как все присутствующие мусульмане обращались к Аллаху с удостоверением праведности покойного, что является богоугодным поступком (сауап).
Наряду с гражданским похоронным обрядом, согласно которому умершего хоронили в гробу, без мусульманских обрядов, широкое распространение имел мусульманский обряд обряжения покойного в саван. Мужской саван состоит из трех элементов, женский — из пяти. После обряжения тела в саван (перевязанный в трех местах) покойного заворачивали в ковер (киюм), в котором его несли до кладбища.
У казахов и в советское время известны были два типа могил подбойные и «траншейные». На могиле устанавливалась надгробная мраморная или гранитная стела или обычный кулпытас иногда бюсты. Самыми распространепны-ми являлись типовые памятники — «ескерткни» разнообразные по форме и обработке, на которых написаны имя и годы жизни покойного. В советский период устанавливали бюсты, обычно — на могилах общественных деятелей и заслуженных деятелей производства, а также обычный кулпытас или мраморную (гранитную) стелу, встречаются надмогильные сооружения и виде юрты, купольные мавзолеи (кумбезы), которые на юге Казахстана имеют глубокие корни. Наиболее распространенным типом надмогильных сооружений являлись четырехугольные ограды. В Южном Казахстане «надмогильные сооружения имели форму, так называемые ограды типа торткулак (16).(13). По сведениям Ж. Нрназарова, возведение мазаров не находило одобрения у служителей культа. «На современных надмогильных сооружениях (оградах, мавзолеях) обычно ставят изображения полумесяца — символа Исламской веры. По сведениям информаторов символ должен изображать непременно убывающий, наклоненный (шалкак,) месяц» (17). (14, 343).
В помещении, где лежал покойник («кара уй») 40 дней должен гореть свет, так как считается, что дух покойного (рух) в эти дни возвращается домой. Поэтому до года, каждый четверг или пятницу в доме умершего жарят лепешки («жег! нан», «кудайы паи») и баурсаки — » возносят запах («пеш шыгарады»), читают молитвы из Корана в память об умершем.
В советское время поминки устраивались на 3, 7, 40 дни после погребения и через год. До 40 дней мулла читал Коран по четвергам и пятницам.
Таким образом, погребально- и о м и нал ь пая обрядность казаков за годы советской власти не претерпела существенных изменений. Как показывают полевые материалы, в советский период, наряду с гражданским похоронно-поминальным обрядом, предполагающим похороны в гробу и без мусульманских обрядов, широкое распространение имел погребальный обряд, в соответствии с предписаниями Исламского вероучения: обязательнее чтение «жаназа». захоронение в «саване», устройство могилы и ориентация покойного.
Многие мусульманские обычаи и освященные исламом установления обычного права, в советское время так и не стали достоянием прошлого Таковы, например, обычаи мусульманского имянаречения — азан, многоженство. Редкими стали обычаи сватовства детей, обычай обновления родства («суйек жангырту»).
В советский период продолжали жить реликты некоторых освященных исламом патриархально-родовых обычаев. Так, например, калым в советское время нередко встречался в форме «подарков», «расходов тоя», средствами для приобретения одежды невесте». Как правила в большинстве казахских семей устраивали современную свадьбу, которая, тем не менее, во многом сохранила элементы до-исламских традиций. Часто калым выплачивался в виде так называемого прощения за похищение девушки. В этой связи необходимо отметить, что похищение или побег («кашып кету») девушки в Казахстан; в советское время имело широкое распространение. Правда, часто оно совершалось по взаимному согласию и договоренности девушки и молодого человека. Согласно обычаю, вскоре после похищения девушки, родственники похитителя должны явиться к родителям девушки с извинениями, которые приносятся не только словесно, но и в форме денежных и вещевых подношений, например, одна — две тысячи рублей, «жетi кара», т.е. семи голов крупного скота (верблюд, лошадь, корова), а также одежда родителям и близким родственникам.
Находясь в Сузаке весной 1989 г., я оказалась («вольным свидетелем подобного «похищения». 9 мая после праздничной церемонии, посвященной дню Победы, 25-летняя дочь моей хозяйки пришла домой в сопровождении компании своих друзей. После чаепития, оживленной беседы и танцев компания покинула дом, Не привлекая внимания односельчан, села в ожидавшую их машину и направилась к дому жениха девушки. Вечером мать убежавшей девушки, следуя обычаю, делая вид, что ничего не знала о побеге, пыталась выяснить местонахождение своей дочери. Поздно вечером девушка вернулась и сообщила, что в доме жениха все было готово к приему Невесты, и вскоре в дом матери невесты явятся родственники жениха с извинениями (кешырым). Современный вариант побега или похищения Девушки является отголоском древнего обычая, он имеет широкое распространение, поскольку значительно сокращает свадебное расходы. Речь идет о добровольном уходе невесты и умыкании, но не насильственном, как в старину, а с согласия самой девушки и нередко ее родителей. В этом случае родители невесты большей частью не устраивали свадебного торжества, ограничиваясь приданным.
В советское время в свадебных обрядах наблюдалось теснее переплетение, взаимовлияние традиционных и современных элементов.
Многоженство в советское время почти стало достоянием прошлого отголоском этого некогда широко распространенного обычая являются семьи, которые сложились много лет назад, нередко по обычаю аменгерства. Так, например, умерший в 1985 г. в возрасте 59 лет житель Сузака Т. Е-в, имел двух жен — старшую (байбiше) с шестью детьми и младшую (токал) с четырьмя детьми, которые проживали в разных местах. Младшая жена ему досталась после смерти его брата.
Реликты левирата и сорората в рассматриваемый период встречались в нашем обществе не только среди людей старшего возраста. В Сузакском районе мне довелось беседовать с 34-летней женщиной, у которой несколько лет назад умер муж. Спустя некоторое время, она вышла замуж за мужа своей умершей сестры. По ее словам, к подобному замужеству ее никто не принуждал, вышла она по своему желанию. Односельчане, для которых этот случай был явно необычным, несмотря на его широкое бытование в прошлом, мотивировали этот поступок, как нежелание расставаться с детьми, оставшимися сиротами, которые в случае вступления вдовца в новый брак, могли оказаться у чужих людей. Подобный брак имел место и в с. Шаульдер. Не стал достоянием прошлого и традиционный запрет обращения по имени женщины к своему мужу и его родственникам. Конечно, под влиянием времени он утратил многие свои архаичные черты. Тем не менее, этот обычай имел повсеместное распространение. В казахских семьях, даже сельских, жена к мужу обращалась по имени. В то же время считалось недопустимым называть по имени родственников мужа: его опта, например, она обычно зовет «ата», «кеке» («отец»), младших братьев — «мырз ага» («господин»), «торе» («уважаемый»), «шырак» («светоч»), «еркетай». («шалун»); старшего брата — «агай» («брат»), сестер — «ерке кыз» («баловница»), «кенже кыз» («малышка»), «узын кыз» («длинная девочка»), «адемi кыз» («красивая девочка») и т.д. Среди верующих были такие, которые следовали установления ислама относительно пищевых запретов, ритуальной чистоты, нравственных установок и т.д. Верующие казахи не нарушали запрет употреблять в пищу свинину, тогда как в рацион многих городских казахов, как молодежи, так и людей среднего и даже старшего возраста, входили колбаса и другие изделия из свинины.
Многие опрошенные верующие обращали внимание на недопустимость лжи, сплетен, наговоров в отношениях с людьми, и на необходимость помощи одиноким, больным, нуждающимся. Широкое распространение и в наши дни имеет обычай давать благословение — бата — воздевания рук во время трапезной или поминальной молитв, примем его совершают многие неверующие казахи, считая этот обычай народным. Таким образом, за годы советской власти у казахов, как и у многих других народов советского государства, произошла насильственная ломка многовековых устоев, определявших образ жизни народа. Изменения в образе жизни, в социальном строе, создавали условия для процесса секуляризации общественного сознания. Борьба с религией, часто называвшаяся атеистической пропагандой, принесла свои плоды в разрушении мусульманского мировоззрения. Однако полностью вытеснить религиозные обряды из жизни казахов, как и других народов, не удалось. На протяжении всего периода существования советского государства в нашей жизни, наряду с гражданскими обрядами, продолжали жить многие элементы религиозных представлений и обрядов. Сфера семьи и семейных отношений стала той областью, в которой ислам сохранил свои позиции вплоть до наших дней.